— Точно, — подтвердил леший.

Когда мы вернулись, обморочный ворюга все еще лежал на снегу, опасливо приоткрыв один глаз.

— Я выпущу воробышка, ты езжай вслед за ним, он тебя к Страшному лесу выведет. Там и дожидайся своих спутников, — напутствовал леший.

— А с этим что? — Я ткнула носком сапога в несостоявшегося грабителя.

— Поучу малость уму-разуму, — усмехнулся хозяин леса. — Будет знать, как в моем лесу разбойничать!

Леший взмахнул посохом. С навершия тут же сорвался серенький воробышек и полетел куда-то в глубь леса. Я махнула Лесовику и направила лошадь вслед за пташкой. Обернувшись, успела заметить, как леший обошел разбойника кругом. Ну все, ближайшие несколько часов ему будет весело! С удовольствием понаблюдала бы за его потугами выбраться из заколдованного круга, но не могу, надо спешить.

Деревья расступались перед моей лошадкой, так что до окраины леса мы добрались быстро. На опушке я спешилась. Тихо поблагодарив хранителя леса за помощь, положила на пенек сверток с пирожками, что мне всучила Тина «на дорожку». Это меня бабушка научила. Ведь никогда не знаешь наперед, чья помощь тебе еще понадобится.

Когда мимо промелькнуло родное пепелище, мне немного взгрустнулось. Спокойная жизнь осталась в прошлом. Что ни говори, а существо я домашнее, носиться по заснеженному лесу в поисках незнамо кого — это не по мне. Но очень уж хочется надавать по шее (или посмотреть, как это будут делать другие) этому неизвестному.

Ни Алекса, ни Габриэля еще не было видно. Притаившись за деревьями в стороне от дороги, я стала ждать. Заодно нашлось время подумать.

А поразмыслить было над чем. Чем дальше в лес, как говорится, тем больше дров. Наши догадки подтвердились — эта ардрадская парочка действительно как-то связана со злодеем. Вот только кто эти таинственные женщины? И откуда несколькими месяцами ранее пришел помятый колдун? Подозреваю, бабушка знала ответ на этот вопрос. Жаль, у нее уже не спросишь. Что ж, доберемся до Ардрады и все выясним. Теперь-то уж точно эти двое не отвертятся.

Пока я шевелила извилинами, пытаясь привести мысли в некое подобие порядка, из леса выехали двое всадников. Ну наконец-то. Давно пора.

Алекс был мрачнее тучи, а Габриэль костерил на все лады местного лешего и поминутно порывался намылить ему шею. Удерживал его от этого лишь угрюмый взгляд друга. Кстати, о Габриэле… Что это за палка торчит у него за спиной? Надо выяснить при первом удобном случае.

Путники спешились и распрягли лошадей. На ночлег они решили устроиться под раскидистой елью. И как я раньше до этого не додумалась? Ель была просто громадная, а ее мохнатые нижние ветки вполне сходили за небольшой шалашик. Правда, сомневаюсь, чтобы там очень уж тепло, но все же лучше, чем в кустах.

Ангел тем временем скрылся где-то за деревьями. Наверное, за хворостом для костра пошел. Что ж, без ехидного Габриэля говорить с Алексом будет значительно проще. Вот сейчас наберусь смелости и…

— О чем, красна девица, задумалась? — раздался откуда-то сбоку тягучий голос.

Я даже подскочила от неожиданности.

Габриэль взял меня за шкирку (в смысле за ворот плаща) и потащил к месту стоянки. Я кулем повисла в руках ангела. А что мне еще оставалось?

Вот проблема явления меня народу и решена.

— Как думаешь, кого я нашел под соседним кустом? — окликнул он Алекса и опустил меня на снег.

Я с видом нашкодившей шавки уставилась на властелина. А ангел снова удалился, на этот раз и вправду за хворостом.

— Тебя и на минуту оставить нельзя! — Алекс попытался испепелить меня взглядом.

— На минуту можно, — робко улыбнулась я.

— Ей все хиханьки! — продолжал беситься он. — Зачем тебя вообще сюда понесло?

— Как это — зачем! — Я дернула плечом. — За извинениями, конечно.

— Не могла подождать, пока мы вернемся?

— Если… — поправила я.

— Что?

— Ты хотел сказать — если вы вернетесь. Я, знаешь ли, предпочитаю иметь хоть какие-то гарантии.

Алекс перестал орать и тяжело вздохнул:

— Ты меня когда-нибудь с ума сведешь. Ну почему ты не хочешь понять, что женщина не должна рисковать собой, гоняясь за всякой нечистью?

— А что же, по-твоему, должна делать женщина? — Теперь настал мой черед злиться. — Варить суп и рожать детей?

— Как вариант. Хотя ты и этого не можешь.

— Шовинист! — фыркнула я и отправилась осматривать импровизированный шалашик.

Внутри оказалось довольно просторно. По крайней мере, головой я висящие ветки не задевала. Ну, если слегка пригнуться. Еловые лапки плотно прилегали друг к другу, так что снега сюда не намело. Очевидно, не только нас посетила светлая мысль заночевать под елкой: у ствола кто-то уже соорудил лежак из лапника. Здесь же чернело кострище, обложенное камнями.

Вполне довольная осмотром, я выбралась наружу.

— Я тут встретила одного знакомого лешего, он рассказал мне много интересного. — Я вкратце поведала Алексу о своих приключениях и, жалобно поглядывая, попросила: — Ну не злись! Я обещаю вести себя хорошо и не доставлять неприятностей.

— Зарекалась буренка не бодаться, — проворчал Габриэль, вернувшийся с охапкой хвороста.

— Сам ты… — обиделась я и снова скрылась в еловых ветках.

За минувшую ночь я четко усвоила одно: я никогда не смогу привыкнуть к походным условиям. Спать на жестком лапнике было, мягко говоря, неудобно. Плюс ко всему еще и холодно, даже горевший поблизости костер не спасал. И страшно: где-то вдалеке протяжно выли волки. Зачем только я сюда поперлась?

Заснуть удалось, только когда перевалило за полночь. Даже сквозь сон я ощущала, как меня трясет, куталась в плащ и жалась к чьему-то теплому боку.

Пробуждение тоже хорошего настроения не прибавило. Окончательно потеряв всякую надежду согреться, я встала, накинула плащ, до этого служивший одеялом, и выбралась из-под лапника.

Габриэль седлал лошадей. Алекс сидел у костра и, склонившись над котелком, что-то там помешивал. Огонь под елкой мы разжигать не рискнули, уж слишком большой мог получиться костер. Пришлось перенести источник тепла на безопасное расстояние. Наверное, поэтому ночью было так зябко. Даже магия, которую я ощущала, хоть и не могла определить, откуда исходит сила, не спасала.

— А это что? — Я потянула загребущие лапки к лежащей на снегу большой черной дубине, той, которую вчера заметила за спиной ангела.

— Руки прочь от моей ханатты! — мигом ощерился Габриэль.

— Ханатта — традиционное оружие ангелов, — пояснил Алекс, снимая котелок с огня.

Гм, странная штука. Интересно, как ее используют? Машут перед носом жертвы, пока наставляют на путь истинный праведными речами? Хотя нет, учитывая кровожадность Габриэля, думаю, все-таки бьют по темечку.