– Нет, никогда не предлагала никому никаких таблеток. Нет, не видели их у нее.

Если подросткам и было что-то известно, в присутствии школьного психолога и директора школы никто не осмелился с ним откровенничать.

Володя поблагодарил директрису. Обещал не сгущать краски, если с ним свяжутся из отдела образования. И поехал в отдел.

Даши не было. Вышла перекусить, сообщила она ему по телефону. И еще добавила, что отец и мачеха знали о взрослом друге Инги, который подвозил ее домой на дорогом байке.

– Шлем у него приметный. Сзади яркая желтая саламандра. Довольно крупная. Отец Инги сказал, что даже наводил справки. Таких шлемов немного. И мог бы при желании отыскать этого ухажера.

– Чего же не отыскал?

– Может, не захотел. Может, не успел, – вздохнула Даша. – Ты мне список ее одноклассников привез?

– Так точно. Уже на столе.

– Результатов, как я понимаю, нет?

– Кто станет в присутствии директора и психолога разговаривать, Дарья Дмитриевна! – фыркнул Володя. – Мне даже не удалось установить, с кем она общалась!

– Упс-с… – разочарованно фыркнула Даша. – Ладно. Я скоро вернусь. Если придет Влада Самохина, займи ее.

Не успел Володя отключить телефон, как в дверь кабинета постучали.

– Разрешите?

На пороге стояла очень красивая и очень несчастная женщина. Бледное лицо, густые волосы в высокой небрежной прическе, апатично опущенные руки. Черная кофта, черные брюки, черные ботинки.

– Входите.

Он вдруг страшно разволновался. Понятия не имел, как разговаривать с такой несчастной, такой красивой женщиной.

– Я к Гонителевой. Она мне звонила, – пояснила Самохина, замирая посреди кабинета.

– Она сейчас будет. Буквально через несколько минут. Вы присядьте.

Володя указал ей на стул. Она присела на самый краешек, сведя тесно колени. Пристроила на них сплетенные изящные пальцы.

Как можно было променять такую женщину на молодую пустышку?! Володя честно не понимал. В этой женщине чувствовалась порода, достоинство. Алла же показалась ему истеричной и эгоистичной охотницей за деньгами.

– Я был в школе, Влада Витальевна, – неожиданно признался он.

– И что в школе? – Она подняла на него потемневшие от горя глаза.

Он мог поклясться, что рассмотрел сквозь них ее душу – опустошенную, выжженную дотла.

– Никто ничего не знает. Разговор шел при директоре и школьном психологе. Дети на контакт не шли.

– Это объяснимо, – медленно кивнула она.

– Мне даже не удалось выяснить, с кем Инга общалась! Все будто воды в рот набрали!

– Из одноклассников – ни с кем. Я уже говорила Дарье Дмитриевне. У Инги была подруга вне школы. Света. Инга называла ее Светой. А в школе у нее подруг не было.

Влада Витальевна осторожно тронула левый висок. Болезненно поморщилась.

– Знаете… Только когда ее не стало, я поняла, что совершенно не знала ее. Я совсем не знала, чем она живет, о чем думает, с кем разговаривает. Вы… Вы выяснили, кем был тот человек, который выдавал себя за ее отца?

Володя вздохнул.

Они пытались. Но сим-карта была зарегистрирована на умершего три года назад старика. Его квартира оказалась давно проданной родственниками. И никто из них не подходил на роль благодетеля, играющего роль отца Инги в телефонных разговорах с классным руководителем. Никто не знал, куда подевалась сим-карта старика. Пока тупик.

– Понятно, – все поняла по глазам Влада Витальевна. – Не выяснили… А что с парнем, который возил ее на байке? С его шлемом? Я сейчас специально обращаю внимание, когда еду по улицам. Ни одного похожего шлема на мотоциклистах я не увидела.

– Мы ищем, – заявил он. – Уже установлено, что в городе есть три группы байкеров, у которых сзади на шлемах имеются рисунки. Две группы отпадают. Ничего похожего с саламандрой. Третья группа подпадает под наше внимание. Сейчас устанавливаем численный и личностный состав. Как только личности группы байкеров будут установлены, будем общаться с каждым.

– Общаться, – ее рот сложился горестной складкой. – Не допрашивать! Общаться! Очень лояльно с вашей стороны. А ничего, что один из них может быть убийцей моей дочери?

А может и не быть. Он может быть просто хорошим знакомым, подвозившим девчонку до дома.

Володя промолчал.

– Вам надо найти девочку Свету. Ее подругу, – тихо произнесла женщина. – Ей может быть известно многое. Если не все. Она говорила отцу, что ночует у подруги. Подруга у нее была только одна – Света. Вам надо найти ее. Разве в телефоне Инги не было такого контакта?

Телефон найден не был. Им пришлось делать запрос в соответствующие органы, чтобы получить доступ к распечаткам. Но там не было ничего и никого заслуживающего внимания. Номера телефонов отца, матери, Аллы. Скудная переписка с ними. И все!

– Телефон был на две сим-карты. Скорее всего, вторая сим-карта тоже была левой. Как и у ее так называемого отца, – сделала вывод Даша на вчерашнем совещании. – Поэтому и телефон пропал. Некогда было возиться, чтобы извлечь симку.

– Телефон могли украсть бродяги, – предположил Зайцев. – Тело пролежало на пустыре с позднего вечера до утра.

– Это место не посещаемо, – возразила ему Даша. – Владельцы гаражей в один голос уверяют, что туда вообще никто не суется.

– О как! – насмешливо сузил тогда глаза Зайцев. – Но теперь-то мы точно знаем, что там побывали как минимум убийца девушки и тот, кто ее обнаружил. Стало быть, утверждения о непосещаемости этого места уже под сомнением. Возражения есть?

На это возражений у Даши не нашлось. И она промолчала до конца совещания.

Она настырно молчала, а Володя волновался.

Не получалось у этих двоих контактировать, как они ни пытались. После того как их отношениям суждено было поломаться, они старались даже не смотреть друг на друга. Все бы ничего, но Володя боялся, что Даша не выдержит и переведется куда-нибудь подальше от Зайцева. Этого он точно не хотел.

– Инга никогда не упоминала ни о каких конфликтах с одноклассниками или просто об обмене информацией? С кем-то она разговаривала, когда ходила в школу. У кого-то списывала.

– Маша… – внезапно дернулась натянутая как струна спина Влады Витальевны. – Маша Соколова. Она всегда списывала у Инги. Так, во всяком случае, она мне рассказывала. Хотя могло быть и наоборот. Я, как оказалось, ничего не знала о собственном ребенке. Чужим детям помогала, отвечая на звонки по горячей линии, а своему не помогла. И это, капитан, самое страшное…

Объемы работ, которые ему ежедневно сгружали, были ничтожно малы. И он, приноровившись, выполнял их уже за полтора часа. В восемь садился за компьютер. В половине десятого был свободен. Гришка к тому времени как раз досматривал свой последний сон. И выползал из спальни, когда Олег уже успевал поработать, умыться и позавтракать. Да, все именно в такой последовательности. А потом, примерно через час, когда брат уезжал куда-то, он надевал спортивный костюм и выходил на пробежку.