– Мамаше было запрещено появляться в школе. Вы обзавелись каким-то решением суда, Егор Игоревич. Где были прописаны часы посещений Ингой матери. К школе у Влады Витальевны доступа не было. Это было под запретом. Ее охрана не пускала. У меня вопрос: зачем? Зачем вами все это делалось?

Супруги промолчали.

– Вы хотели отомстить своей бывшей жене, перекрыли ей всяческий доступ к дочери, – невольно упрекнула Самохина Даша. – И вот что из этого вышло.

Он глянул на нее покрасневшими глазами и неожиданно прошептал:

– Простите… Простите меня…

Дашу словно ледяной водой обдали. Она не имела права говорить с ним так. Они здесь не за этим.

– И вы меня извините, – ответила она и перевела взгляд на Аллу. – Вы не вмешивались в воспитание, потому что не хотели или потому что вам не позволял ваш муж?

– Никто мне не запрещал. И я пыталась. Часто пыталась наладить отношения. Стать для нее подругой. Но Инга с первой минуты приняла меня в штыки. Я была для нее разлучницей.

Вокруг рта молодой красавицы залегли глубокие складки. Нога сползла с колена и встала рядом с другой – каблучок к каблучку. Пальцы переплелись в нервный клубок. Она впервые показалась Даше искренней.

– О каком воспитании с моей стороны могла идти речь?! Она меня едва терпела! Все мои подарки выбрасывала. Все мои попытки пресекала. Те моменты, когда мы с Егором бывали особенно счастливы на ее глазах, Инга непременно портила какой-нибудь скверной выходкой. Егор баловал ее. На ее карточке всегда было много денег.

– А потом вдруг ее счет обнулился, – вставил Егор.

– Когда это случилось? Деньги были сняты или переведены на другой счет? Какая сумма?

– Случилось это в августе прошлого года, – без труда вспомнил Егор Самохин. – Перед самым началом учебного года. Деньги она сняла. Никаких переводов.

– Это точно? Или вы снова поверили ей на слово?

– Точно. Я проверил через личный кабинет.

– Какая сумма была снята?

– Триста пятьдесят тысяч рублей, – не вполне внятно ответил Самохин.

– Сколько?! – ахнула Даша. – Триста пятьдесят тысяч рублей? Не ослышалась?

– Совершенно верно, – отреагировал спокойно Самохин, будто речь шла о тридцатке.

– И как… Как она объяснила? Зачем ей понадобилось обнулять счет?

– Инга сказала, что ей надо было часть суммы дать в долг. Часть потратить на подготовку к школе.

– И вы ей поверили? – Даша широко распахнула глаза, рассматривая отца погибшей девушки. – И на карте не было лимита неснимаемого остатка?

– Я однажды ввел ограничения. Она распсиховалась. Я отменил.

– Когда она тебе в сто пятнадцатый раз пообещала быть хорошей девочкой! – фыркнула Алла зло.

– Да. Пообещала. И после того как обнулила счет, была примерной.

– Два месяца! – Алла выкинула вверх два пальца.

– Неправда, – неуверенно перебил молодую жену Егор. – Она почти все время была нормальной. И предупреждала, когда задержится…

– На неделю! – гортанно расхохоталась Алла.

– Она всегда звонила.

– Но вы не знали: где она и с кем? Я правильно понимаю?

Даша во все глаза смотрела на парочку.

Ситуация с дочерью Егора выглядела ужасающей. Почему он считал нормой недельное отсутствие дочери? Потому что она звонила? Потому что обещала не принимать запрещенные препараты?! Или его устраивало то, что она не путалась под ногами и не портила им с Аллой хорошее настроение?

Они промолчали, не ответив на ее последний вопрос. Не знали, значит.

– У вашей дочери был конфликт с одноклассниками. Что вам об этом известно?

Параллельное пожимание плечами. Ясно!

– У вашей дочери был взрослый поклонник. Что вам о нем известно?

– Ничего, – ответила за мужа Алла. И добавила будничным тоном: – Она постоянно с кем-то мутила.

– Ей было пятнадцать лет, черт побери! – взорвалась Даша, не выдержав. – Она была ребенком! У нее была куча проблем, о которых вам вообще ничего не известно! Как так?!

Повисло противное молчание, заполненное тяжелым дыханием Самохина. Потом он снова повторил:

– Простите меня… Я виноват. Не углядел.

– А ты и не глядел, скотина! – Алла вдруг вскочила с места, дотянулась до мужа и больно стукнула его кулаком в шею. – Ты никогда ни за кем не глядел! У тебя только бизнес! Только твое дело! Твоего времени нет на других!

– Алла, сядьте, – приказала Даша.

Дождалась, когда молодая жена Самохина снова красиво расположит свое холеное тело на стуле, и спросила:

– Вы сказали, что Инга постоянно с кем-то мутила. Вы кого-то знали, видели?

– Пару раз. Может, чуть больше.

– Кого вы видели?

– Ее довозил до дома какой-то парень на байке.

– Какой? Описать сможете?

– Ну… Байкеры, они все одинаковые. Черный кожаный костюм, ковбойские сапоги. Байк. Шлем. – Алла равнодушно подергала плечами. – Он довозил ее до ворот. Инга слезала. Снимала шлем. Убирала его в багажное отделение. И он уезжал.

– Они целовались?

– Нет… – Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, отрицательно качнула головой. – Не видела. Скорее нет, чем да. Он ведь даже не снимал шлема.

– Марку мотоцикла не вспомните?

– Нет, конечно! За воротами, на расстоянии. К тому же я вовсе в этом не разбираюсь.

– Ну, может, что-то вспомните, что бросилось вам в глаза?

Даша цеплялась, как могла. Это мог быть след. И еще какой! Один из любителей ночных гаражных посиделок – Сергей Востряков уже дал показания. С его слов, поздним вечером, предположительно в то время, когда была убита Инга, в районе пустыря кружили несколько байков. Точное количество он не помнит, не рассмотрел в темноте.

– Но не два, это точно. Три или даже четыре, – авторитетно кивал он, выворачивая растрескавшиеся губы.

Его слова сейчас проверяются. Тщательно просматриваются все камеры видеонаблюдения ближайших дорог. Но пока результата не было.

– Нет. Не могу вспомнить. Он ведь даже шлема ни разу не снял. Стекло черное. Шлем черный. Костюм черный. Сапоги черные. Байк черный. Просто глазу зацепиться не за что. – Алла беспомощно пожала плечами. – Простите, что не могу помочь.

– Вы не спросили, кто ее подвозил?

– Спрашивала. Ответила коротко: знакомый. Говорю, знакомые у тебя больно взрослые. Она в ответ только ухмыльнулась.

– Значит, шлем черный, – проговорила Даша, занося показания в протокол. – Без единого штриха и…

– Ой, погодите! Вы ведь все пишете, да? – Она поерзала на стуле, позабыв на мгновение о красивых позах, которые надобно демонстрировать. – Шлем не чисто-черный был. Сзади рисунок какой-то ярко-желтый. Я однажды не выдержала и сфотографировала Ингу с этим парнем. Парень был со спины. Номеров не видно, сразу скажу. Но потом увеличила рисунок на шлеме. Разрешение слабое. То ли скорпион, то ли ящерица, то ли…