Только…

– Вот что я скажу тебе все-таки, бабушка, о справедливости…

– Что ты скажешь мне о справедливости, Федя?

– А то о справедливости, что бессмертным должен был Бог сделать, бабушка, человека! Почему не сделал бессмертным человека Бог? Побоялся?!

И не ждал я ответа от бабушки. Потому что на правду возразить нечего! Побоялся сделать Бог человека бессмертного, потому что, сделай он бессмертного человека, не осталось бы тогда у него перед человеком ни единого преимущества!

– …Человек, Федь, бессмертен в детях своих, во внучкáх, вот как ты у меня…

Это думает бабушка во мне молекулой родственной сохраниться, просочиться в правнуков – вроде как кусок бабушки в мне заложен. И через сто лет, наверное, рассчитывает она, когда в лужу полезу я, из меня мне опять: ФЕДЯ, В ЛУЖУ НЕ ЛЕЗЬ! НОГИ ВЫМОЧИШЬ, ПРОСТУДИШЬСЯ! ЗАБОЛЕЕШЬ!!!

– …и в делах бессмертен, Федь, человек, доброй памятью…

– И злопамятью, бабушка, живуч человек…

Например, был Гитлером, так Гитлером навсегда и останешься, и в живых, и в мертвых, и в вечности. В бесконечности! Здорово! То есть страшно…

Хорошее наказание! По заслугам. Был фюрером, фашистом, убийцей, мучителем, злодеятелем, истязателем человечества… и уже не исправишься никогда…

А если был ты при жизни Колумбом, Магелланом, Гагариным, Менделеевым, Пушкиным, Бонч-Бруевичем – вечно будешь для человечества Магелланом, Колумбом, Гагариным, Бонч-Бруевичем! Менделеевым – навсегда! Вот тебе и бессмертие…

Ладно уж… что уж тут… справедливо… хоть какое-то облегчение…

Только…

Радость какая тебе в этом бессмертии, если ты уже умер?!

* * *

– Нужен я тебе, бабушка?

– Нужен, Федя.

– А если бы тебе, бабушка, бессмертной взамен меня предложили бы быть, ты бы что выбрала, бессмертие или меня?

– Тебя, Федя.

– Всего, значит, на свете дороже я тебе, бабушка?

– Всего, Федь, дороже.

– И жизни дороже?

– И жизни дороже.

– А кружки дороже я тебе, бабушка, папиной, с синей полосочкой?

– И кружки па… Ты что, Федя, папину кружку разбил?!

– Это я тебя на испуг взял, бабушка, и на чистую воду вывел…

– Можно, бабушка, тебя на минуточку? Разговор к тебе важный есть…

– Что, Феденька?

– Можно, я на той девочке поженюсь?

– На какой, Федя, девочке?

– На вон той в зеленый горошек…

– А не рановато ли жениться, Федя, тебе?

– Рановато, я думаю, бабушка.

– А ты сам-то хочешь жениться на ней?

– Не уверен…

– А согласилась, Федя, она уже?

– Я еще не спрашивал ее, бабушка, мне же нужно было сначала тебя спросить! А ты теперь громко-громко скажи: НЕЛЬЗЯ!

– Зачем, Федя?

– Потому что вдруг она согласится…

Опасно, выходит, жениться, как вижу я… Ненадежно и разорительно.

Поженился я тут вчера на той, в зеленый горошек, а она…

С другим мальчиком пупсика родила, машинку мою отняла и ушла на качелях качаться…

На бабушке, думаю, безопасней всего пожениться мне. В самосохранительных целях.

– Хочешь, бабушка, машинку дам тебе мою поиграть?

– Смеешься ты, что ли, Федя?

– А хочешь, я тебя, бабушка, вон с тем мальчиком познакомлю?

– Это еще зачем?

– Точно не хочешь, бабушка?

– Точно.

– А хочешь, я качели тебе уступлю?

– Только этого еще не хватало…

Сами видите, лучшая жена – это бабушка!

– … Создана была женщина из ребра Адамом…

– Не Адамом, Федя, а Господом из ребра Адамова создана.

Создана была, в общем, женщина за компанию человеку…

Раскручинился я, думы тяжкие обуяли…

Никогда не выйду я замуж, наверное. Потому что все красивые девочки – подлые: то песком кидаются, то визжат, то ревут, то кусаются. Укусила меня одна такая вчера. До сих пор забыть не могу…

– Ты читай, читай, Феденька. Вон какая тут очередь, час сидеть…

– Да читаю, читаю… Бабуш-ш-ш-ка…

– Что?

– Посмотри, какая подлая там сидит девочка… Только тихо смотри, чтоб она тебя не заметила…

– Что ты, Федя, в ухо шершнем гудишь? Говори нормально.

Не могу нормально я говорить, эта девочка очень подлая, вдруг услышит?! Да еще и бабушка головой во все стороны замахала. Любопытно, конечно, стало ей посмотреть на подлую девочку.

– Эта?

– Да какая там эта! Эта же страшная, толстая, вся в печенье. Ты правей смотри, бабушка! Не туда повернула! Полевей смотри, чем направо…

– Эта, с хвостиком?

– Да…

– Белобрысая?

– Эта, эта…

– Почему, Федь, подлая? Симпатичная девочка.

Симпатичная-то она симпатичная, но как я на нее посмотрю нечаянно, она все мне язык показывает, будто я на ней пожениться хочу… ужасная дура.

– Книжку читает, умница…

«Книжку читает, умница…» – ничего не понимает бабушка в женщинах! Не читает она, а из-за этой книжки подглядывает, смотрю на нее я нечаянно или нет! А заметит если – смотрю, и язык! Уже раз сто показала…

Все бывают такие подлые красивые девочки, что только посмотришь на них нечаянно, а они уже: бее-е-е…

– Ты бы, Федя, лучше книжку читал, чем таращиться… Ловелас!

– Да читаю, читаю… Бабушка! Кто такой ловелас?

– Соблазнитель.

– Соблазнишь, пожалуй, такую… Вот! Опять она язык показала! Видела, бабушка?

– Нет, не видела. И ты не смотри, не увидишь.

«Не смотри – не увидишь», тоже мне… Я привык правде в глаза смотреть, бабушка. Вон! Опять!

– Бабушка…

– Ну что, Федя!?

– Ты женилась бы, бабушка, на такой?

– Это, Федя, мужчины женятся. А женщины замуж выходят.

Да какая разница! Бабушка?

– Ты бы вышла бы за такую?!

– Примут, бабушка, меня, как ты думаешь?

– Примут, Феденька, с божьей помощью, куда они денутся?