Егор внимательнее взглянул на Жанну, пытаясь, как он это иногда делал, одновременно увидеть и себя со стороны. Да, красива, умна, уверенна. От такой кто хочешь потеряет голову. Молчалива – это особенное качество, ибо молчание выдает глубину помыслов, а кому из мужчин не хочется в эти помыслы проникнуть? Одета всегда подчеркнуто просто, но эта простота точно рассчитана и хорошо оплачена: цену ее жакету из кожзаменителя, джинсам и высоким шевровым ботинкам Егор знал хорошо. И все это еще больше выигрывало от идеального сочетания с его собственным стилем. Она что на вернисаже, что здесь будто нарочно была одета «под него». Иными словами, она очень хорошо подготовилась. Или… ее подготовили?

Жанна почувствовала на себе взгляд Егора и повернула к нему безмятежное лицо.

– Что?

Егор с удвоенным интересом посмотрел в ее огромные прозрачные глаза. Что таят они в глубине? Какие мысли или, вернее, какие козни? Друг она ему или недруг?

Внезапно ему страстно захотелось увидеть свое будущее.

– Скоро? – спросил он хриплым голосом.

– Скоро, – кивнула Жанна.

Она не заметила двусмысленности вопроса, а может, сделала вид, что не заметила. Егор знал, что все равно она не станет отвечать, если он спросит, и молча смирился со своей участью слепца, ведомого поводырем. Пока у него нет выбора, он должен запастись терпением. Но, как только он получит ответы, он сумеет повернуть дело так, что его дальнейший ход будет зависеть только от него.

Они мчались по Дмитровскому шоссе, оставляя позади себя поселки, придорожные гостиницы и заправочные станции. Было совсем темно, и после освещенных участков лес за окном смыкался особенно черно и глухо. Только сейчас Егор обратил внимание на то, что в салоне не работает радио. Тишина начинала его угнетать, но включать радио он постеснялся, подумав, что Жанна может счесть это проявлением малодушия с его стороны. И хотя он был чужд провинциальных предрассудков, давать ей повод для сомнения в своей мужественности он не захотел. Как знать, возможно, им суждено пойти дальше рука об руку, и она должна быть уверена, что его рука не окажется слабой в ответственную минуту.

Жанна свернула с шоссе на узкий проселок.

– Приехали? – спросил Егор.

– Почти, – отозвалась девушка.

Их с гудением обогнал приземистый «Порше». Через полминуты еще две машины с хищными линиями дизайна кузова обошли их на бешеной скорости, хотя здесь, кроме тракторов, ничего не должно было ездить.

«Кажется, я знаю, куда мы приехали», – подумал не без удивления Егор.

Вскоре показалось скопление машин по обеим сторонам дороги, освещенное светом фар.

– Не знал, что ты гонщица, – сказал он.

– Я не гонщица, – улыбаясь, возразила Жанна. – Я болельщица.

– Вот как? За кого же ты болеешь?

– За себя, – засмеялась она.

– То есть?

Жанна засмеялась громче, что не помешало ей с осторожностью провести машину среди рычащих, размалеванных, увешанных всевозможной гоночной атрибутикой «рыцарей» дорог.

Со всех сторон глаза слепили горящие фары. Жанна едва нашла место для парковки, если можно было назвать парковкой узкую щель на обочине между громадным джипом марки «Мерседес» и изящной «Мазерати». Однако Жанна благополучно втиснула туда автомобиль задом, несколько свисшим в канаву, и рванула ручной тормоз.

– Приехали.

– Надолго? – спросил Егор, не дождавшийся ответа на предыдущий вопрос и не надеющийся получить на нынешний.

– Не знаю, – беззаботно отозвалась Жанна. – Ну что, пойдем?

– Пойдем.

Они выбрались из машины и двинулись к кучке народу, топтавшейся у черты, условно отделяющей «стоянку» от уходящей в темень узкой полоски шоссе.

В воздухе стоял гомон возбужденных голосов. Ревели моторы прогреваемых к гонкам машин; ветер, налетавший с поля, разгонял густые клубы дыма и трепал волосы на голове Жанны.

Егор обратил внимание на то, что Жанна, хотя и держалась непринужденно, ни с кем не здоровалась. Вряд ли она была здесь частым гостем, решил он. Но все же бывать ей здесь приходилось, иначе чем объяснить эти ухватки опытной автоболельщицы и уверенное следование к месту гонок?

«Кто-то ее сюда возил, – думал Егор. – Но кто? И зачем? Неужели просто оттого, что она любит подобные развлечения? Возможно. А возможно, здесь кроется что-то другое. Что? Скоро узнаю».

Возможность «скоро узнать» придавала ему бодрости, иначе он совсем приуныл бы среди этой шумной, гогочущей толпы, без видимого смысла собравшейся в чистом поле. Кто-то с кем-то чокался бутылками с пивом, разбрызгивая пену на соседей, кто-то отчаянно спорил, доказывая, что его «бэха» обставит любого «Порша€», а один пухлый юнец, закованный в кожу, вскочил на капот и восторженно размахивал из стороны в сторону российским триколором, вызывая громкое одобрение окружающих. Когда-то Егора привлекали подобные развлечения, которые, как он полагал, в числе прочих означают высокую степень свободы десятилетиями угнетаемого общества. Но он быстро потерял к этому интерес, предпочитая проводить время если не с бо€льшим смыслом, то хотя бы с бо€льшим удовольствием.

Жанна, очевидно, была из неофитов, ей все было в новинку, все живо интересовало, и она жадно прислушивалась к речам бывалых участников гонок, страстным и пустым, как все подобные речи.

– Как ты думаешь, – обернулась она к Егору, – на кого поставить? На «Ауди» или на «Мазду»?

Обе названные ею машины как раз готовились к старту. Они стояли перед толпой и сотрясали воздух тяжелым ревом, точно хотели напугать друг друга, как два зверя перед схваткой.

– Понятия не имею, – сказал Егор, твердо решивший сохранять нейтралитет в окружающем его безумии.

– Поставлю на «Мазду», – решила Жанна. – Она мне больше нравится.

Она махнула рукой, и к ней тотчас притиснулся юркий молодой человек в надвинутой на глаза бейсболке, так что виден был только его поросший щетиной подбородок и жующий резинку рот.

– На кого делаете ставку? – прокричал он торопливо, рыская взглядом по сторонам.

– На «Мазду», – прокричала в ответ Жанна.

– Сколько?

– Минуточку! – вмешался Егор. – Какие ставки, юноша, можно узнать?

Козырек на секунду приподнялся, и из-под него тускло блеснули глаза человека, которому было не меньше сорока пяти.

– Два к пяти на «Ауди», один к двум на «Мазду», – сообщил он, вновь уходя в тень козырька.

– Что это значит? – спросила Жанна, притоптывая на месте от волнения.

Егор впервые видел, что она волнуется. Она вдруг показалась ему такой юной и беззащитной, что его желание сохранить нейтралитет лопнуло в один миг. Она нуждалась в нем, в его защите, и разве он позволит ей пропасть в жадных лапах этого потасканного жучка и его собратьев?