Я оглядываюсь, но коридор пуст, не считая нас. Пары кончились, и все ученики разбежались по комнатам. Поэтому плюю на некоторые правила, делаю шаг за женой, и осторожно целую ее в лоб.

— Будь осторожна. Жду звонка, малышка.

Разворачиваюсь, слыша завистливые вздохи девчонок, и ухмыляюсь. В таком возрасте произвести впечатление на юных барышень можно самыми простыми действиями, но радовало меня другое — то, как заблестели от удовольствия глаза Элли, стоило мне проявить совсем немного нежности.

Черт, это может войти в привычку.

Возвращаюсь домой впервые за долгое время в одиночестве, и звоню Майлгису. Тот, как обычно, беспокоен и плохо соображает, что всегда меня раздражало, но информацией делится не как с обычным человеком, а как с сотрудником.

И за одно это ему огромное спасибо.

От Черного Эда никаких вестей, и, хоть то там, то тут поступают заявления о его местоположении, все они при проверке оказываются ошибкой. Он словно в воду канул, и мне это очень не нравится.

Я знаю этого психа. Изучил его еще тогда, когда ловил, и знал все его слабости и желания поиграть в глупые игры. Но сейчас он слишком медлит, что совсем не похоже на помешанного на своих желаниях маньяка, и это бесит.

И, чего уж греха таить пугает.

— Как думаешь, почему он затих? — спрашиваю у Майлгиса напоследок, так как вопрос тупо вертится на языке, хоть я и уверен, что бывший напарник не даст ответа.

Но он неожиданно быстро выдает то, во что я боюсь поверить.

— Думаю, у него было время подумать, Крис. То время, что он провел в тюрьме… Думаешь, он не размышлял и планировал, как получше задеть того, кто упрятал его за решетку? Не хотел бы отомстить, да так, как ты и не предполагаешь? Нанести удар оттуда, откуда ты никогда не ждешь?..

Я молчу, перевариваю, и… Не верю.

Эдди чокнутый псих-убийца, и точка. Он кайфует, стреляя своим жертвам в лицо, и ничего больше!

Он не мог измениться настолько, чтоб променять свои наклонности на желание мести. Это было бы слишком сложно и невозможно.

— Майлгис, ну у тебя и теории! — немного криво улыбаюсь я трубке, будто бы он может меня сейчас видеть, — ты бы еще сказал, что Эдди исправился, и теперь вообще убивать не будет, а станет сажать цветочки да поливать по два раза на дню!

— Как знаешь, Крис, — спокойно соглашается напарник, и это почему-то тоже бесит, — только будьте там поосторожнее. Всей семьей.

Я заверяю, что все под контролем, и заканчиваю разговор. Ужинаю с дочкой и матерью, а затем тупо сижу на диване, листая папку с жертвами Эдди.

Рейчел… На меня смотрит улыбчивая женщина, которая доверилась не тому. Зачем она пошла к Эду? Почему не позвонила мне? Мы были уже настолько чужими, что она даже не стала искать в моем лице защиту?

Эти и миллион других вопросов мучают последние четыре года, особенно вот в такие одинокие вечера, как этот. Я знаю, что ничего не исправить и ее не спасти. Знаю, и все равно сожалею.

Кидаю взгляд на свой телефон. Уже десять, а моя Элли до сих пор не звонит… Я не знаю, что толкает меня запустить программу с маячком, который я установил в целях безопасности на подаренный телефон, но, когда приложение загружается, не могу поверить своим глазам.

Небольшая точка, которая должна сейчас находиться в общежитии в компании подруг, бродит где-то недалеко от вокзала у выезда из города!

Я хватаю ключи от машины, попутно набирая номер жены.

И, когда она не поднимает трубку, обещаю себе запереть ее в комнате и не выпускать никогда оттуда.

Только бы успеть. Только бы найти.

Элли

Мне нравится проводить время с девчонками.

С детства я как-то не сдружилась с одногодками, а в классе всегда сторонилась стаек одноклассниц, у которых на уме было преимущественно с кем бы замутить. Мне не было интересно с ними — на переменах я могла спускаться в библиотеку, а там погружаться в настоящий мир дружбы и честности, такой, какого в настоящем не было никогда.

Мне кажется, именно книги по большей части провели мое воспитание. Ну не отец же, в самом деле, внушил мне сторониться наглых и матерящихся парней, к которым другие девчонки липли как мухи к варенью.

Хотя, кое в чем заслуга отца все же имелась. Пьяных я е переносила на дух.

А с Дарьяной и Кимберли все иначе. Они образованы, не говорят или смеются громко и напоказ, и вообще с ними не возникает ощущения, что меня могут обидеть или обмануть.

Поэтому я с удовольствием показываю, как переделать «скучные» джинсы, а затем мы в три головы быстро делаем уроки. Дарьяна приносит чай, и мы устраиваемся прямо на полу, обсуждая лекции и учителей.

Точнее, я пытаюсь это обсуждать. Девчонкам же интересен один конкретный преподаватель.

— Ну расскажи, как это, — наталкивает на откровенность Дарьяна, которая уже давно изнывает от желания узнать, что там у нас с Кристофером, — как так получилось, что ты не успела поступить — и уже замужем за самым красивым преподавателем в нашей школе?! Вы что, были знакомы раньше?

Я опускаю взгляд в кружку, нарочито медленно делаю глоток чая, а сама пытаюсь придумать хоть что-то правдоподобное.

Получается не очень.

— Возможно, — улыбаюсь девчонкам, а они в возмущении закатывают глаза.

— Это что, какая-то тайна? — дует губы Кимберли, и мне становится неловко.

Они были со мной откровенны. Рассказали о слишком строгом отце Дарьяны, который слишком сильно опекает дочь, и о богатых предках Ким, которых почти не интересовала собственная дочь. Крайне противоположные девчонки жили на одной улице, и потому сдружились, попросив родителей отправить их учиться вместе всегда.

Родители Ким решили, что это прекрасный способ избавиться от дочери. А отец Дарьяны — что в Закрытой Школе за дочкой лучше всего присмотрят, а плотный учебный график не оставит места для глупостей.

Но у меня другая ситуация, и Крис предупреждал держать рот на замке. Так что я просто пожимаю плечами, и делаю еще один глоток чая.

— Я… Просто не могу рассказать.

— Серьезно? Опять? — Ким не пытается нападать, но удивляется очень бурно, — о родителях — не могу, о прошлой школе и друзьях — не могу, и даже о своем скором браке не можешь! У тебя не жизнь, а сплошной шпионский детектив!

Скорее, ужастик. Но что поделать, если я действительно… Не могу.

Мой телефон звонит как нельзя вовремя, и я, не глядя, отвечаю на вызов. Кристофер, наверно, уже беспокоиться, мы засиделись с девчонками.

— Алло.

— Привет, Рыжуля.

Хриплый мужской голос прибивает к месту, и я замираю, не в силах выдавить ни звука. Девочки удивленно смотрят на мое застывшее лицо, а я лишь пытаюсь не дать пробиться на нем ужасу, что сейчас бушует внутри.