Я киваю так поспешно, что зубы клацают друг о друга. Кред усмехается, и выпрямляется во весь рост.

— Вот и умница. Будешь послушной девочкой — через год расстанешься с целкой, глупыми детскими мечтами и бедностью. А пока учти — я слежу за тобой.

Он подмигивает, и широким шагом покидает коридор, а я устало приваливаюсь к стене, и жду своего мужа.

Впервые — со страхом.

Кристофер выходит спустя пару минут, держа в руках справку. Не трудно догадаться, что там написано, да и выражение его лица говорит само за себя. Он смотрит каким-то пустым взглядом, сперва на меня, а следом на пустой коридор, и неопределенно ведет головой.

— В машину, — спокойно приказывает мне, и ждет, пока я первая пойду к выходу.

Мы проходим мимо стойки, откуда нас провожает взглядом служащая, и мне стыдно. За свое появление здесь в одним, и уход с другим. Что она обо мне подумает? А не все ли равно?

В машине прохладно из-за ночного воздуха, и Кристофер настраивает температуру потеплее. Мы сидим, не спеша куда-то ехать, и я боюсь поворачиваться к мужу.

Чувствую, что он злится. Для этого и говорить с ним не надо, напряжение в автомобиле достаточно красноречиво. Но как быть дальше и хоть немного прояснить ситуацию, я понятия не имею…

— Элли.

Нет меня. Не-ту. Я не смогу смотреть тебе в глаза, вообще никогда, а особенно сейчас, в замкнутом пространстве твоего внедорожника…

Он повторяет мое имя, и моя шея против воли поворачивается к нему. Кристофер смотрит — и я мгновенно опускаю свой взгляд куда-то в колени.

— Что происходит, Элли?

Я сглатываю, и сжимаю ладошки.

— Так было нужно. Прости.

— Как так? Нарушить мою просьбу?

Я понимаю, что уже опустилась в его глазах ниже некуда. Но оправдаться мне нечем. Что ж, тогда можно не бояться разочаровать его сильнее — мне нечего терять.

Я поднимаю взгляд и внутри вся сжимаюсь от карих глаз, что сейчас плавились в темноте, словно жидкое золото. Я гребаная трусиха, но казаться сильной научилась на отлично. Поэтому изгибаю брови, и иду в атаку, так как знаю, что является лучшей защитой от справедливых обвинений.

— А мне что, вообще нельзя выходить без оглядки на вечный досмотр, а?! Я, по-твоему, не могу иметь личную жизнь?! Алло, наш брак вообще-то только на бумаге, и не тебе сейчас обвинять меня не понятно в чем! Да, я рискнула, но, поверь, была полностью под защитой, когда решила съездить… По делам. А вот ты откуда тут взялся, да еще и так быстро… Ты следишь за мной?!

Я выплескивала тупой бред из себя буквально силой, выталкивая слово за словом, и желая провалиться сквозь сидение. Кристофер с каждым произнесенным звуком мрачнел — а под конец «пламенной речи» смотрел на меня, как на диковинное существо, внезапно приземлившееся в его автомобиле.

Как на Динозавра в соседнем кресле. Что ж, не зря ж он…

Додумать свои бредни я не успеваю, потому что внезапно мужчина подается вперед, и, отбрасывая в сторону справку, берет мои руки в свои ладони. Я вздрагиваю и так и продолжаю дрожать всем телом — от того неприкрытого взгляда искренности, что направлен по каким-то причинам на меня.

И который я вот ни разу не заслужила.

— Ты не забыла, случаем, что я бывший коп, малышка? — спокойно спрашивает муж, и его губы словно против воли владельца тянутся в грустную улыбку, — ты можешь сейчас говорить что угодно, моя маленькая злючая жена. Не знаю, кого ты обманывала так раньше, но со мной это все не пройдет. Я вижу точно, что наше «только на бумаге» уже давно везде, и совсем не играет роли то, как все начиналось. А еще я вижу, как ты дрожишь от страха… И, Элли… Что бы не произошло, главное, знай — я не враг тебе. Последнее, что я буду делать — это нападать. Я твоя защита и опора, мы оба пообещали это под роспись, а для меня это не пустой звук. Так что кончай ломать себя, Элли… Расскажи мне… Просто расскажи мне все.

Кристофер

— Нет. Ты не прав. Все просто на бумаге. И мне нечего тебе рассказывать, это моя личная жизнь.

Упрямству моей жены позавидуют все ослы во Вселенной. Вот уже полчаса мы в машине, я зол как черт, но все равно пытаюсь вытянуть хоть что-то. А эта маленькая худая девочка пытается притворяться львом в теле котенка, и общего у них только одно — рыжая шерсть загривке!

Мне реально тяжело держаться.

Одно дело — знать, что у жены есть свои секреты, и другое дело — своими глазами обнаружить, что эти секреты перетекли в нашу жизнь, доставляют проблемы, а еще…

Этот неизвестный тип.

Кто он, черт возьми, такой?!

Я не хочу думать, что это действительно «личная жизнь», но в то же время слова Элли бьют как-то очень в цель, и это не добавляет мне терпения. Богом клянусь, еще пара минут вот таких пикировок и перед Элли предстанет не всепонимающий мужчина, а мудак, умеющий вести допросы и выбивать необходимую информацию.

— Элли, — глубоко вздыхаю, и еще раз захожу с «хорошей» стороны, — я знаю, что ты мне врешь. И знаю, что есть обстоятельства, вынуждающие тебя это делать. Я все равно узнаю всю правду, так давай облегчим нам с тобой жизнь и усложним тем, кто посмел тебя донимать… Я же вижу, что ты ни в чем не виновата…

— Ты ничего не знаешь!

— Так расскажи мне!

Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша, и несмотря на злость, я все равно отмечаю, как хороша малышка сейчас. Огонька в ней хватит на еще три таких же хлипких тельца, а уместилось все в одной… Мне нравится.

Но в то же время дико бесит.

Еще с минуту мы соревнуемся взглядами, и я выигрываю, хоть и не привык мериться с женщинами силой. Элли отворачивается, высоко задрав нос, и я про себя хмыкаю. Можно было бы даже улыбнуться ее детскому проявлению эмоций, если бы не следующие слова, что смывают последнюю каплю терпения.

— Ты мне никто, Крис. И вместе мы лишь из-за грозящей опасности. А в остальном я не собираюсь посвящаться тебя в свои проблемы, потому что сама прекрасно знаю, как их решить. И если ты не перестанешь лезть не в свое дело — развод я оформлю в одностороннем порядке!

— Ну и дура! — выплевываю, резко заводя машину, и срываясь с места даже не удосужавшись пристегнуться.

Сука. Бесит так, что охота вдарить по чему-нибудь твердому. И хоть головой я понимаю, ради чего она произносит эту всю мерзость, в душе до неприятия злюсь.

Так бы не случилось, не будь у меня чувств к этой девчонке.

А теперь ее слова не дают мыслить здраво, и толкают на дальнейшие глупости.

Например, привезти жену домой, и надрать ее худощавую задницу. Или остановиться прямо на дороге, и прижать малышку у ближайшего дерева. Чтоб испугалась. Подумала, и поняла на деле, кто мы друг для друга.