Видимо, скрипучая лестница выдает меня. На первом этаже я сталкиваюсь со своей осведомительницей. Вцепившись в рукав моего костюма, она старается при этом заглянуть мне в глаза, тараторя без остановки:

— Ты девушка хорошая, сразу видно. Ты с Витькой не водись, он человек плохой. Пьет все время и по ночам куда-то шастает. И такие же пьянчуги к нему ходят. И баб разных водят. Потом пьют вместе, и музыка у них до утра орет.

— Спасибо, бабушка, — говорю я ей и потихоньку освобождаю свой рукав.

Порывшись в сумке, достаю белорусскую купюру и отдаю старой женщине.

— Бог храни тебя, дочка. А к Витьке не ходи, до добра он тебя не доведет.

— Спасибо, бабушка, спасибо, — бормочу я и выскакиваю из подъезда.

Отделавшись от всезнающей бабки, усаживаюсь в «жигуленок», ожидающий меня недалеко от дома.

— Куда едем, красавица? — спрашивает водитель средних лет, явно не местный уроженец. То, что он с Кавказа, сразу видно по его внешности. Подтверждением тому служит и характерный акцент.

— Гостиницу «Минск» знаешь? — спрашиваю я веселого водителя.

— Конечно, знаю! — восклицает он, заводя машину. — Я тут все знаю! Я тут уже десять лет живу!

По дороге он пытается завести непринужденный разговор, но я отвечаю неохотно, в голове крутятся свои мысли. Видя тщетность своих попыток, водитель наконец отстает от меня. Я останавливаюсь за квартал от «Минска» и расстаюсь со словоохотливым кавказцем. Гюнтер долго не берет трубку, и я было решила, что уже опоздала.

— Слушаю вас, — наконец-то отозвалась трубка голосом Гюнтера.

Я проделываю тут же манипуляцию с носовым платком, что и раньше.

— Вы успокоились, господин Гюнтер? — раздается мой хриплый голос.

— Вы ошиблись номером, — бесстрастно отвечает трубка, — перезвоните еще раз.

«Так, значит, он не один», — догадываюсь я и отключаю телефон.

Потом захожу в вестибюль гостиницы «Минск». Рискуя быть узнанной, я подхожу к дежурному администратору. К счастью, дневной портье уже сменился, а из других работников никто меня не видел.

— Чем могу служить? — спрашивает меня работник гостиницы.

— Скажите, в каком номере остановился господин Гюнтер?

Мужчина недоверчиво смотрит на меня.

— А вы, простите?..

— Дело в том, что он является членом нашей делегации. А я — руководитель группы. Назавтра у нас запланирована поездка в Хатынь. Он просил, по возможности, разбудить его пораньше, а номер его апартаментов я забыла.

— Во сколько его надо разбудить?

— В восемь часов, пожалуйста.

— Хорошо, я буду здесь и разбужу его.

— Скажите, к нему не приезжал никто?

— Недавно к нему поднялись двое. Пожилой мужчина и молодой человек.

— Да, скорее всего кто-то из наших. Ну всего доброго, извините за беспокойство, — распрощалась я. Подниматься в номер к иностранцу мне расхотелось.

Я перешла через дорогу и устроилась на лавочке, внимательно наблюдая за выходом из гостиницы.

— О, смотри, еще одна.

— А она ничего.

Я поворачиваю голову и вижу двух парней, вразвалочку идущих по аллейке в мою сторону.

— Может, с собой заберем ее, а, Стас? — грустно ухмыляясь, спрашивает один другого.

Парней заметно покачивает. Второй не удостаивает его ответом и плюхается на лавку рядом со мной. Я молча достаю свой пистолет из сумочки и подношу к физиономии пьяного оболтуса.

— Дергайте отсюда, парни, — серьезно говорю обоим, — не мешайте воздухом дышать.

Те явно не ожидали такого поворота событий.

— Извините, — испуганно шепчут оба паренька и торопливо покидают аллейку.

Я смотрю на здание гостиницы. На втором этаже в одном из окон горит свет. Учитывая, что сейчас второй час ночи, я предполагаю, что оно и принадлежит господину Гюнтеру.

В это время дверь «Минска» открывается, и из нее выходит Павличенко в сопровождении какого-то мужчины. Свет на втором этаже гаснет. Я обнаруживаю, что не только меня интересует Федор Петрович. Как только они отъезжают, следом трогается черная «Волга». Причем не похоже, чтобы это были шуруповские «шестерки». Водитель не «садится на хвост», как это делали они сегодня днем, а спокойно «ведет» частника, которого тормознули Павличенко со спутником, на порядочном удалении. Проследив за ними, насколько это было возможно, я возвращаюсь на лавочку и набираю номер Гюнтера.

— Слушаю вас, — на сей раз мне ответили почти моментально.

— Вы подумали над тем, что я вам сказал?

— Что вы хотите? — в свою очередь поинтересовался иностранец.

— Нам надо встретиться с вами и спокойно все обсудить.

— Пакет у вас?

— Да, у меня.

Гюнтер помолчал, видно, обдумывая мое предложение, затем ответил:

— Где и во сколько?

— В восемь утра я вам перезвоню. Вас устроит?

— Что так рано?

— Позже я буду занят.

— Хорошо, давайте в восемь.

Мой собеседник отключил телефон. Мне больше ничего не оставалось, как скорее вернуться в отель. По всей видимости, я приехала первой. Возможно, Павличенко со своим подручным заезжали еще куда-то. На всякий случай я зашла в дамскую комнату и сняла парик. Осторожно поднимаюсь к себе на второй этаж. Останавливаюсь у номера Федора Петровича. Тишина.

Осторожно стучу в номер напротив. Открываю дверь. Скинув босоножки, на цыпочках прохожу в спальню. Малахов спит, издавая негромкое посапывание.

Я включила свет, не опасаясь внезапного пробуждения моего незадачливого кавалера — вряд ли до завтрашнего утра он проснется.

Не торопясь, я осмотрела его вещи, затем «ПМ».

Обойма полная. Что же касается ухода за личным оружием — будь Володя мой подчиненный, выговор был бы ему гарантирован. Чистил он пистолет скорее всего полгода назад, не меньше.

В сумке я обнаружила сотовый телефон.

«Интересно, — отметила я про себя, — мне он не говорил, что у него трубка есть. Хотя, следуя логике моих рассуждений, она у него должна быть обязательно. А вот говорить мне о наличии телефона Володя никак не должен был».

Я отправилась к себе в номер. Быстренько переоделась, выключила свет и устроилась у окна. Через несколько минут я услышала, как к отелю подъезжает машина, затем — торопливые шаги по коридору и звук открываемой двери.

Ну все, теперь можно до утра отдыхать.

* * *

Утром я созвонилась с господином Гюнтером и договорилась встретиться в девять часов в кафе рядом с его гостиницей. Я обнаружила это кафе еще вчера днем, когда мы с молодым пареньком-водителем следили за Павличенко.