Итак. Порахуємо слоненят, тобто їжачків. (Посчитаем слонят, то есть ёжиков (из м/ф «Петрик П’яточкин»)).

Первое и пока самое основное. Домовёнок существует, а не исчез, как мне думалось. Значит, ритуал экзорцизма был не настоящим, а разыгранным специально для меня.

Второе. Она знает, что Денис со мной, и сейчас его разыскивает.

Третье. Ведёт себя нагло, самоуверенно, значит, чувствует свою правоту.

Выходит, он не порвал с ней, но запудрил мозги мне? Как посмел?!

Денис!

Он всё ещё разговаривал, отойдя к морю. Судорога, сковавшая ноги и низ живота, не отпускала Алевтина сидела в машине, не в силах выйти, боялась, что ещё одного удара – солнечного, от солнышка – она не выдержит.

Денис!

Он сделал ещё несколько шагов к морю. Алевтина вдруг физически ощутила, как расстояние между ними растёт. Это не пятьдесят метров, а пятьсот или пять тысяч, в общем, много. Очень много. Он стоял спиной и говорил; слушал и говорил, говорил и слушал…

Денис!

И с этой минуты Але стало ясно, что он уже никогда не повернётся к ней лицом, только спиной; да и то лицо, которое она видела сегодня с утра, было лишь временно обращено к ней; на самом деле он всегда был ориентирован в другую сторону. А кем тогда была она, Алевтина?

Денис!

Злые ёжики внутри подозрительно притихли. Сбежали? Нет. Они там сдохли, зацепившись, застряв, где попало. Сдохли и остались в середине. Что теперь делать? Как их убрать? Не жить же с ними, в самом деле!

Денис!!

Он развернулся и, с оттяжкой переставляя тяжёлые ноги по песку, пошёл к Але. Или к машине? Может, он сейчас уберёт ёжиков? Должен убрать. Только он знает, как это сделать, не может же Аля держать их в себе.

Денис!!!

Он замедленным движением положил телефон на панель и посмотрел на Алю.

Наконец-то!

Повернулся к ней лицом. Это лицо успело заостриться и ощутимо прибавило в возрасте.

Вот сейчас он всё объяснит, и исчезнут все ёжики, а с ними подозрения, недоразумения и раздирающая боль…

Аля ждала, что он скажет.

Сказал.

− Позвонить, что ли, бывшей? Сообщить, что у меня появилась «девушка»? Пусть они друг другу глаза повыцарапывают.

Развернулся и пошёл к воде.

И это всё?! А где же объяснения всего происходящего?

И кто избавит Алевтину от колючих, разрывающих живое злючек?

Алевтина так и сидела, подавшись вперёд и замерев, заклякнув в той ещё, первой судороге. Она боялась пошевелиться, чтобы затихшие ёжики не ожили и не стали рвать живое дальше. Хотелось свернуться калачиком на сиденье, вжаться бочком, чтобы тепло-тепло стало, и уснуть, отключиться, умереть вместе с проклятыми ёжиками, чтобы больше ничего никогда не чувствовать.

Денис!!!

А он уже у моря. У самого синего моря. Нет, зелёного. Такого нефритового, непрозрачного, каким бывает только Азовское. При чём тут море? Я с ума схожу!

Снова телефон. Тот же наглый номер. Алевтина не стала отвечать. Кажется, она уже могла двигаться. Просто пошла к морю, к самому нефритовому морю. И к Денису. Может, теперь объяснится?

Он сидел на краю подстилки и швырял камешки, которые до воды не долетали. Зачем их тогда кидать? – опять завертелись в голове Али совершенно ненужные мысли.

Денис подвинулся, когда подошла Алевтина. Она села рядом, вытянув ногу и стараясь не коснуться его ноги. Автоматически отметила это своё движение: вроде рядом и даже параллельно, но − не касаясь друг друга. А что же было час назад?

− Во что ты опять встрял, Талисмальчик?

Он помолчал.

− Ещё не знаю.

Снова молчание.

− Что происходит?

− Не знаю.

И молчит. Интересно, а кто в этой ситуации должен знать? Аля?

Объяснений не будет. Понятно. По крайней мере, сейчас. А когда тогда? Ей нужно сейчас. Сейчас! Срочно!! Пока она отошла от машины, от телефона и того, что оставила там, того, что услышала там, того, что поняла и почувствовала. Сейчас!!! Пока она может ходить, дышать, думать. Пока не ожили проклятые ёжики, пока снова не началось…

Денис молчал и смотрел в нефритовое мелководье. Алевтина внимательно, не искоса, не украдкой (она-то ничего не украла), а спокойно сбоку посмотрела на него: на эту профессионально профилированную чёлку, на этот сто раз виденный во сне профиль, на эти вымечтанные во сне и наяву ресницы. Зачем мужчине такие длинные ресницы? Так всегда говорят женщины, когда видят длинные тёмные мужские ресницы. Нет, он прямо постарел. Не повзрослел, а постарел как-то сразу. Лучше бы ты вовремя повзрослел, Талисмальчик! Тогда бы сейчас стареть не пришлось.

− Денис…

Он всё так же смотрел вперёд, в морскую не-глубину.

Дениска, Дениска! А поворотись ко мне передом, а к Домовёнку задом!

Чушь какая! Никогда он уже не повернётся ко мне. Никогда. И мы оба это знаем. Но он знает больше. Что же ты наделал, Дениска-дурачок!

− Дэн, такая ситуация не обрушивается вдруг. Чтобы такое получилось, надо было сделать много неверных выборов подряд. И ты их сделал. Зачем?

− Не знаю.

И молчит. И не смотрит. И долго будет молчать и не смотреть? Нет, не так. Не надо долгих мудрёных фраз. Они сейчас не к месту. А как нужно? Аля не знала. С ней впервые такое.

Не поворачиваясь и даже не дрогнув ресницами, Денис выронил:

− Мы сегодня ночуем у Серёги. Так надо.

И это всё.

Алевтина не спеша (а куда теперь торопиться?) встала и пошла к машине.

Пить! Ей хотелось пить! Наверное, никогда раньше у неё не возникало желания выпить так много воды – хоть целую канистру! Пить…

Телефон снова пиликал. Монитор высветил девять неотвеченных вызовов. Она мне что-то очень хочет сказать. Надо заблокировать эту назойливую нечистую силу. Хотя… На следующем, десятом, вызове Алевтина задала только что возникший в измученной голове вопрос:

− Откуда у вас мой номер телефона?

− Как это откуда?! У Дениса в записной книжке посмотрела!