— Тем не менее мы приветствуем их.

Командор призвал рабов-оружейников и приказал им снять золотую маску Сангвиния. Его слуги завернули шлем в красный шелк и убрали за трон. Офицеры ордена ждали в молчании. Многие пристально следили за Мефистоном, и не все взгляды были дружелюбными.

Изможденное лицо сменило идеальные черты. Данте часто говорил приближенным, что, надевая смертную маску Сангвиния, он словно сам становился примархом — именно так его воспринимали вне ордена. Когда он носил броню, и обычные люди, и Адептус Астартес видели Ангела, не Данте. Возможно, в этом была более глубокая истина, чем сам командор мог осознать. Без шлема он казался слишком маленьким для трона. Сияние, исходящее от него, померкло.

— Итак, мой Владыка Смерти, что же привело тебя из либрариума на наши дипломатические переговоры?

Хотя Данте чувствовал меньшую усталость, чем во время кампании на Криптусе, он редко открывал лицо, и на то были причины. Непривычных мог потрясти его явственный возраст. Его кожа теряла плотность, свойственную пожилым космодесантниками, и истончалась. Щеки запали, складки свисали под подбородком, а золотистые волосы становились белыми и ломкими.

— Мы установили контакт с флотом на Диаморе, мой господин, — сказал Рацелус. Он отстегнул футляр со свитком с пояса своей синей брони и прошел к ступеням трона. С коротким поклоном он протянул свиток магистру ордена. — Вот сообщение мастера Литера.

— Судя по лицам, вы принесли недобрые новости, — сказал Данте.

Он потянулся к свитку. Мефистон сжал запястье Рацелуса и отвел его руку.

— Подожди, — сказал Мефистон. — Ты должен знать, что обстоятельства, в которых мы получили это сооощение, далеки от обычных.

— В чем дело? — спросил Данте.

Он убрал руку.

— Нам противостояла некая сила, мой господин, — пояснил Рацелус. — События приближаются к развязке у Врат Кадии.

— Рацелус, позволь рассказать историю с самого начала, — вмешался Мефистон. — Здесь замешано нечто чрезвычайно важное.

— Только поторопись, — сказал Данте. — Многие воины ожидают встречи со мной, и многие еще только на пути сюда. Времени мало, но я окажу им честь, как подобает. В благодарность за свои жизни они заслужили хотя бы вежливость.

Мефистон прищурился:

— Тогда я буду краток. Меня поразило видение. Оно явилось, когда я спал в саркофаге. Такого не бывало прежде.

Данте пристально смотрел на старшего библиария. Корбуло прислушался внимательнее.

— Видение послала одна из расы эльдаров, — продолжил Мефистон. — Меня терзало недоброе предчувствие, связанное, я уверен, с Диамором, но, когда я попытался разглядеть эту систему во сне, вместо нее мне показали Кадию, атакованную Черным крестовым походом небывалых масштабов. Миллиарды врагов, как демонов, так и смертных, выплеснулись из Ока.

— Как и было сказано в сообщении Астората, — сказал брат Инкараэль, Мастер Клинка. Над его броней возвышалось массивное оборудование технодесантника. — Это известные факторы.

— Это не ограничивается вестью Астората, — продолжил Мефистон. — Я видел, как Кадия пала, и, пока я смотрел, чувство разворачивающейся трагедии коснулось моей души. Когда я очнулся, мы с эпистолярием Рацелусом попытались вновь найти боевую группу Диамора, ибо оттуда впервые явились мои недобрые предчувствия. Мы видели, как наши братья прибыли на место. Первая и Вторая роты, а также части Седьмой, которых ты отправил с Криптуса, мой господин, вышли из варпа вскоре после Астората и Пятой роты. И хорошо, что они не появились там одновременно. — Следующие слова Мефистон произнес предельно отчетливо, лишая слушателей возможности усомниться в них: — Пятая рота подверглась психической атаке, ее поразила Черная Ярость.

Потрясенное молчание встретило это сообщение. Данте опустил голову на долю дюйма, не больше, но Мефистон заметил это.

— Сколько из них поглощены яростью? — тихо спросил он.

— После нашего видения, — продолжил на сей раз Рацелус, — мы отправились на астропатическую станцию на Баале-Секундус и сконцентрировали усилия всего хора на Диаморе. Вскоре после этого мастер Литер установил контакт с кодицием Асасмаэлем.

— Асасмаэль жив? — переспросил брат Аданисио, Страж Врат. Он был главой логистициама и отвечал за все детали логистики ордена. Он сделал пометку на инфопланшете, прикрепленном к его украшенной броне. — А как наши астропаты?

— Они мертвы или сошли с ума после перехода через варп. Эмпиреи бушуют вокруг Ока Ужаса, — пояснил Рацелус. — Ситуация куда хуже, чем мы опасались.

— Сколько из них поглощены яростью?! — требовательно спросил Данте снова.

— Согласно докладу Асасмаэля, почти все. Библиарии, Асторат, капитан Сендини и другие, кто обладает либо защитой, либо могучей волей, выжили… — Рацелус ощутил, что Мефистон отпустил его запястье, и снова протянул свиток.

— Сколько было на «Ангельском клинке» и «Пламени Баала»? — спросил Данте.

— Мой господин, — начал брат Беллерофон, Хранитель Небесных Врат, командующий флотом Кровавых Ангелов. — Вся Пятая рота. Я…

— Назовите число! — выкрикнул Данте с неожиданной яростью.

Архангелиан замер. Полумеханические существа, гнездящиеся в перекрытиях под куполом, вспорхнули с хлопаньем металлических крыльев и обрывками молитв. Данте редко требовал с такой силой. Мефистон чувствовал, как поднимается жажда. Ее предательское психическое влияние пробуждало симпатические реакции гнева и голода во всех, кто окружал командора.

— Их девяносто четыре, мой господин, — с заминкой сказал Аданисио. — Демоноборцы были нашей единственной ротой, приближающейся к полной силе.

Пальцы Данте сжались, заскрежатав по камню трона.

— Девяносто четыре, — сказал он.

— Не всех поглотила ярость, мой господин, — напомнил Рацелус.

— Почти всех, — возразил Данте. Механизмы брони негромко взвыли, когда он поднялся с трона. — Наш орден вымирает, брат Аданисио. Сколько у нас братьев, готовых к бою?

Аданисио откашлялся и увеличил на полную свечение своего неизменного архео-журнала.

— После кампании на Криптусе и этих новостей, согласно моим расчетам, мы располагаем шестью сотнями и сорока семью боевыми братьями, полностью готовыми к войне. Включая наших Сангвинарных жрецов, либрариум, капелланов, дредноутов, технодесантников кузниц и неофитов, общее число составляет восемьсот тридцать семь. Из которых двести девять братьев Первой, Второй, Пятой и Седьмой рот сейчас на Диаморе.

— Остается меньше половины ордена, чтобы встретить Великого Пожирателя, — сказал Данте. — Мы призываем на помощь других, а сами отсылаем воинов прочь. — Он задумался. Рацелус никогда еще не видел командора, публично подвергающего сомнению собственные решения, и библиарий чувствовал исходящую от него неуверенность. — Сколько еще миров должно пасть ради нашего шанса выжить?