– Как это? – выдавила она осипшим голосом.

– Осень наступила, – только и смогла произнести я, тыча за занавеску.

Мы обе уставились в окно. Там, по тротуару мирно гуляли мамы с колясочками, одетые в легкие пиджаки и туфли. Солнце слабыми лучами золотило уставшие тополя. Природа дышала осенью, и скрыть это было невозможно.

– Я… я не знаю… Я не помню…

– Юль, все хорошо. Вчера был врач, он прописал тебе вот это, – я протянула белый листок с печатью.

– Врач? Так у меня не похмельный синдром?

– Тебе было плохо, – наполовину призналась я.

С того памятного дня я последний раз видела Юльку. Ту Юльку, которую помнила и любила. Живую, энергичную и веселую, которая искала выходы из любой ситуации, всеми способами пыталась зацепиться в Москве и пробиться в высший свет. Этой Юльки Печенкиной не стало.

Вместо нее в это же тело вселилось другое создание, которое тоже отзывалось на имя Юля, но было антиподом моей подруги.

Это запуганное существо с помутившимся рассудком ходило по дому со свечкой в руке и заунывно распевало молитвы. От этого зрелища вставали дыбом волосы, и хотелось выпрыгнуть из окна. Потом она брала святую воду, наливала в чашку, делала глоток и, сжав плотно губы, плевала водой в каждый угол. И это тоже мне каким-то образом надо было вынести. Спать стали раздельно. Но уже на вторую ночь безумных скитаний соседки с божественными причитаниями на устах я поняла, что сама скоро тронусь. Позвонив Сашке, призналась, как обстоят дела.

Через неделю мы с Сашкой посадили Юльку на поезд и отправили домой к родителям. Чтоб хоть как-то меня успокоить и помочь развеяться, Сашка пригласил провести выходные за городом.

Саша приехал за мной на машине друга и повез за пределы кольцевой. Туристическая спортивная база. Деревянные домики, песни у костра, шашлык, свежий воздух, речка, комары – полный набор загородного отдыха. Я орала песни в открытое окно и подпрыгивала на сиденье. Встречный ветер иногда залетал в рот, когда я высовывалась из окна, и заставлял сбавлять обороты. Сашка смеялся, а я была счастлива.

Нас поселили в домик, Сашкины друзья закинули вещи и побежали купаться на речку. Сашка за ними. Я отправилась принимать душ и переодеваться в купальник.

Дощатая дверь душевой тоскливо висела на ржавых петлях. Крючок заходил в кольцо и этим символизировал замок. Недурно, но ненадежно. Любой хамовитый посетитель дернет посильнее и дверь распахнется, как в сказке про Красную Шапочку. Поначалу я держала одной рукой дверь, а второй намыливала тело. Но вскоре мне понадобилась и вторая рука, поэтому дверь пришлось отпустить. На свой страх и риск. Но даже не это было самым страшным. На этой шаткой дверце, прямо посредине, располагалось сквозное отверстие размером с детский кулак. Оставалось догадываться, для каких целей его там разметили. Либо это была своеобразная вентиляция, либо это был импровизированный глазок для удовлетворения любопытства.

Пока я мылась и гадала, опасливо поглядывая на дырку, на базе зажгли иллюминацию. Красиво, но не практично. Лучше бы фонари построили не возле душевых и туалета, а по периметру всей турбазы.

Вдруг, намыливая гелем мочалку, я уткнулась в голубой глаз, прилипший к этой настырной дырке. Могла поклясться, что это был не Сашка. Совершенно незнакомый любитель экзотики.

– А-а-а! Кто здесь?

С перепуга я уронила мочалку на резиновый коврик. Но наглый взгляд не собирался отлипать от двери. Не придумав ничего лучше, я плеснула на дверь воду. А потом подняла мочалку и усердно втолкала ее в дырку. В ответ чей-то палец стал бесцеремонно тыкать в мочалку, возвращая себе угол просмотра.

Обмотавшись полотенцем, я решила дать подглядывающему пендаля.

– А ну, пошел вон! – заорала я во все горло, дергая за крючок дверцы.

Я усиленно делала вид, что не могу справиться с замком. Навевала страх. По моим соображениям, человек уже должен был испугаться злостных намерений его отшлепать и броситься наутек.

И тут, пока я возилась с мнимыми угрозами, в отверстие показалось дуло пистолета. Черная сталь и зловещая дырка, из которой смотрит смерть. Я отшатнулась. Вжалась в мокрую стену и пыталась обратно залепить отверстие мочалкой. Я не могла поверить, что это происходит со мной. Нет, не может быть. Это страшный сон. Я никому ничего плохого не делала. Денег не одалживала и не занимала. За что меня убивать?

Слезы потекли сами собой.

– Не надо, – жалобно простонала я, когда мочалка не спасла положение.

В ту страшную минуту мне были не нужны ни деньги, ни карьера, я готова была отказаться от мечты и вообще от всех благ цивилизации, лишь бы остаться в живых. А предыдущие мысли типа: «Как же сделать так, чтобы ноги были гладкими» или «Что бы такое придумать, чтобы свести его с ума» растворяются как пыль. Их нет.

Я сползла вниз и заревела. Вдруг зазвонил мобильный. В кармане халата, висящем на вешалке.

– Алло! – заорала я в трубку. – Меня убивают!

– Вика, ты где? Что там происходит?

– Меня убивают! Я на прицеле! Вызывай полицию!

Дуло исчезло.

И как я раньше не вспомнила о мобильном?

– Вика, ты где?

– На этом свете. Пока еще.

– Хватит шутить. Ты ведь собиралась освежиться.

– А я это и пытаюсь сделать. В старой душевой кабине. Приди сюда. Мне страшно.

Когда появился Сашка, я все ему рассказала. Легкий озноб от пережитых событий потряхивал тело, но говорила я внятно и четко.

– Вика, ну ты что? Какой пистолет?

Сашка покачал головой и улыбнулся. Мне и самой уже казалось, что эта пушка привиделась.

– Саш, да был здесь сначала голубой глаз, а потом черный пистолет.

Я тыкала пальцем в дощатую дверь для убедительности. Но Сашка посмеивался и шептал заговорщицким тоном:

– Бродит в этих местах призрак Капитана Каталкина, он любит подглядывать за молодыми девушками и любоваться оголенными телами. А когда стемнеет, он вынимает свое оружие…

– Сашка, прекрати! Какой еще Каталкин? Ты мне не веришь?

– Капитан Каталкин – козырной валет, капитан Каталкин – черный пистолет.

Сашка откровенно потешался. Я обиделась.

Он сжал меня в объятиях и повел в домик.

В тот вечер я так и не смогла успокоиться. А кто бы смог, скажите, пожалуйста? В каждом незнакомце я видела того самого маньяка, который подглядывал за мной. И всматриваясь в очередную рожу, я нарвалась на неприятности.

Мы стояли на освещенной территории возле большой деревянной беседки с мангалом и ждали, когда все соберутся, чтобы приступить к трапезе. Саша оживленно беседовал, а я, овеянная пережитыми страхами, озиралась по сторонам.