– Понял, – как можно небрежнее бросил Хосе. – Конец связи.

– Что там еще? – насторожился Владимир.

– Возможны дополнительные инструкции, – испанец интонационно передразнил своего соотечественника. – Чертовы руководители! Хотел бы я поменяться с ними местами. Сидеть там и командовать.

– Не заводись, – осадил напарника Локис, но при этом не смог сдержать скользнувшей по губам легкой улыбки. – Давай лучше поторопимся.

– Ты прав. Давай. Наша следующая цель – учебный класс. Там двое. Так что и действовать нам придется с удвоенной осторожностью. К тому же, по словам «языка», один из этих двоих носит на себе динамитный пояс. Сохраб, кажется…

– Да, – кивнул Владимир, – Сохраб. – И тут же выдвинул контрпредложение: – Может, проще будет начать с того, что охраняет лестницу на первый этаж?

– Не проще. У него рация. Его лучше оставить на закуску. Во избежание дополнительных проблем. К тому же учебный класс отсюда ближе.

– Ясно. Как скажешь.

Локис, а следом за ним и Хосе, вернув на визоры приборы ночного видения, начали осторожный бесшумный спуск по лестнице.

Рация в руке Сирдауса ожила в тот самый момент, когда Шахриар, пользуясь положением одного из предводителей группы, решительно направился к смежной комнате. Эльбрус с заложницей отсутствовал уже более двадцати пяти минут. Шахриар резко повернул ручку двери, однако отворить ее он так и не успел.

– Командир! – прозвучал за спиной окрик Сирдауса.

Шахриар обернулся.

– В чем дело?

Сирдаус держал рацию на вытянутой руке.

– Это Попак, командир. Он говорит, что у нас возникли какие-то проблемы со связью.

– Какие еще проблемы?

Шахриар не забрал, а буквально вырвал рацию из рук Сирдауса. Бросил быстрый свирепый взгляд в сторону выстроившихся в ряд заложников. Ноги сеньоры Диас уже не держали ее так уверенно, как пару часов назад. Пожилая женщина вынуждена была опереться на плечо стоящей рядом Каталины. С противоположной стороны сеньору Диас легонько поддерживал смуглый девятилетний мальчик с непослушными, торчащими в разные стороны волосами на макушке. Шахриару показалось, что двое крайних детей немного сдвинулись по направлению к выходу из столовой; он нахмурился и коротко распорядился:

– Поставь тех двоих в центр, Сирдаус.

Боевик мгновенно кинулся исполнять приказание командира. Угрожая смертоносным дулом своего автомата, он без слов велел детям перейти на другое место, и те вынуждены были подчиниться. Марта затравленным взглядом наблюдала за действиями террориста. Ее лицо было бледнее простыни. Она все еще пребывала в шоке после того, как был застрелен Андрес, а ее подругу Пилар грубо уволок в смежную комнату один из иранцев, самый страшный и самый жестокий из всех.

– В чем дело, Попак? – обратился тем временем в рацию Шахриар.

– У нас пропала связь, командир.

– Как пропала? Куда она могла пропасть?

– Я не знаю, командир. Телефонная линия полна помех, а минуту назад Фархад сообщил мне, что доступ во Всемирную сеть также оказался заблокирован. Это может быть какой-то сбой, а может быть…

– Я понял тебя, – резко оборвал собеседника Шахриар. – Передай Фархаду, пусть попробует все наладить. Если не получится, то мы устраним проблему с другой стороны. Исполняйте! – Он отключил связь и тут же предпринял попытку вызвать по рации третий этаж, используя прежний канал. – Бахман! Бахман, отзовись! Это Шахриар. Бахман!

Брови Шахриара сурово сошлись над переносицей. Ответом на его призыв явилось гробовое молчание. По каким-то непонятным и настораживающим причинам Бахман не выходил на связь. Шахриар медленно положил рацию на стол.

– Мне это не нравится. Сирдаус!

– Да, командир.

– Поднимись на третий этаж и выясни, все ли у них в порядке. Рация Бахмана не отвечает. Если этот шакал уснул, приведи его сюда. Асфан! Свяжи-ка меня с неверными.

Оба боевика послушно исполнили приказания. Сирдаус, взяв автомат наперевес, решительно направился к лестнице в то время, как Асфан уже набирал на панели своего мобильного телефона необходимый номер. Шахриар, заложив руки в карманы, нервно прошелся взад-вперед по столовой, не спуская глаз с заложников.

– Полковник Морильо на связи, командир, – доложил через секунду Асфан. – Плохая слышимость, сильные помехи, но говорить можно.

– Дай мне его.

Шахриар остановился, протянул руку, и Асфан немедленно вложил в его широкую ладонь аппарат. Из смежной комнаты донесся звериный рык Эльбруса. Асфан усмехнулся.

– Это ты, пес? – Прежнего спокойствия в голосе Шахриара не наблюдалось ни на йоту. Он говорил резко и отрывисто, перекрикивая звучавшие в эфире шумы.

– Что-то опять не так? – откликнулся на другом конце провода Морильо.

– Не так? А ты не догадываешься, что не так, пес? Хочешь получить вместо заложников сорок пять отрубленных голов? Ты этого хочешь? Да? Что ж… Я легко могу это устроить. Прямо сейчас!

– Я не понимаю… – В голосе полковника сквозила вполне искренняя растерянность. – Мы делаем все от нас зависящее, чтобы выполнить все ваши условия. Тот факт, что нам пока не удается обнаружить место нахождения нескольких ваших идеологов…

– Дело не в идеологах!

– А в чем? Вы дали нам еще один дополнительный час…

– У нас исчезла связь! – гаркнул Шахриар.

Морильо выдержал паузу.

– Связь? А при чем тут связь?

– Хочешь сказать, что это не ваших рук дело, пес?

– Уверяю вас…

– Ты лжешь!

Лицо Шахриара сделалось багровым. Звук шагов поднимавшегося по лестнице Сирдауса замер где-то в районе второго этажа. Асфан скрестил руки на груди.

– Послушайте, – пробивался сквозь явные помехи приглушенный голос Морильо, – я действительно не понимаю, о чем вы говорите. У нас нет никакой возможности отрезать вас от связи, находясь за пределами здания. Это невозможно. Совершенно невозможно!

Шахриар хотел было сказать еще что-то, но в последнее мгновение осекся. Оглянулся на заложников. Пересчитывать их поголовно еще раз не было необходимости. Шахриар нахмурился.

– Сколько человек должно быть в здании? – бросил он в аппарат.

– Сорок пять, – без запинки ответил полковник.

– Уверен, пес?

– Абсолютно уверен. Вы же не хотите сказать, что…

Но иранец вновь перебил своего невидимого собеседника:

– Я ничего не хочу сказать! Я знаю только, что у нас возникли проблемы, и это неспроста. Я не доверяю тебе, пес! И чтобы ты знал, как сильно я тебе не доверяю, я намерен изменить условия. У тебя осталось пятнадцать минут. Через пятнадцать минут наши условия должны быть выполнены.