Харлан смотрел в ее лицо до тех пор, пока Софи не подняла на него зеленые глаза, но она так и не произнесла ни слова.

— Ты боишься мне рассказывать? Думаешь, я стану высмеивать тебя в радиошоу?

— Разве ты этого не сделаешь? Ты ведь высмеивал каждый мой шаг!

— Да, но я не выставлял тебя в дурном свете.

— Ты называл меня противницей животных.

— Ладно, в этом сознаюсь…

— Называл соседкой-лунатиком.

Он поежился:

— Да, и так тоже…

— Мне продолжать?

Механик карусели убедился, что посетители расположились в своих кабинах и пристегнуты, и через минуту запустил свой аттракцион.

— Извини, — искренне сказал Харлан. — Я вел себя плохо. Иногда нужно набрасывать лассо на мой язык, чтобы он не вырывался из-под власти мозгов.

Он заметил, как она с трудом сдерживает улыбку. В конце концов Софи улыбнулась широко и лучезарно.

— Означает ли это, что ты больше не скажешь обо мне ничего плохого? — спросила она.

Харлан приложил руку к груди:

— Ничего плохого. Обещаю!

Она фыркнула, но продолжала улыбаться:

— Я поверю в это тогда, когда сама услышу твою передачу.

Харлан усмехнулся:

— А я-то думал, ты не слушаешь мои шоу.

— Не слушаю.

— Тогда откуда тебе известно, что я о тебе говорил?

— Начинается движение. Будь осторожен. — Она отвела взгляд, лишая его возможности получить ответ на свой вопрос.

Эта женщина сведет его с ума! Половину времени он думает о том, как хочет ее поцеловать. Другую половину времени он придумывает, как бы от нее избавиться. А сейчас ему ужасно хочется увидеть, как она улыбается, и узнать все ее секреты.

— Это как-то связано с тем, что произошло на недавнем радиошоу? Я очень сожалею… Просто ситуация вышла из-под контроля.

Она пожала плечами:

— Всякое бывает. Не нужно вспоминать.

— В самом деле, — согласился Харлан.

Карусель постепенно набирала скорость. Они увидели стоящего у билетной кассы Эрни, сидящего рядом с ним на стуле Тобиаса. Заметили Милдред и Арта, которые шли, держась за руки. Вскоре все вокруг слилось в разноцветное пятно.

Софи ухватилась за поручень, но центробежная сила влекла ее ближе к Харлану. Он вдыхал ванильно-жасминовый аромат ее духов, чувствовал прикосновение ее тела. В голове барабанила только одна мысль: «Поцелуй ее!»

Волосы Софи развевались, образуя вокруг головы золотистый ореол. Она смеялась, и ее звонкий смех ласкал слух Харлана.

Карусель закружилась сильнее, и Софи крепче прижалась к Харлану, а он задался вопросом: «Понравится ли мне жить с ней? Приходить домой и видеть ее улыбающееся лицо, просыпаться и видеть, как она лежит рядом, свернувшись калачиком?»

Никогда еще он не испытывал такого желания ни к одной женщине.

— Тебе весело? — спросила она.

— Ага, — ответил он, и карусель совершила очередной поворот. — А тебе?

Она кивнула:

— Очень.

— Хорошо, — пробормотал он у ее шеи, и его слова потонули в золотистом облаке ее волос.

Движение карусели стало замедляться, и Софи отодвинулась от Харлана. Он сразу почувствовал сильное разочарование.

Когда мир вокруг стал обретать отчетливые очертания, Харлан вернулся в реальность. Он увидел, как Тобиас помахал ему рукой, заметив, как плохо выглядит младший брат, которому надо было находиться в постели. Харлан испытал угрызения совести: Тобиас не выздоровел до конца, сейчас ему сложно управлять радиостанцией, а значит, Харлану не следует забывать о своих обязанностях.

Когда карусель остановилась, Харлан выбрался из кабины вслед за Софи и направился к своему брату.

Когда Софи вошла в будку билетной кассы, чтобы сменить Милдред, та улыбалась так, что ее улыбке позавидовал бы сам Чеширский кот. Софи сразу насторожилась: подобная улыбка не сулила ничего хорошего.

Софи шла на карнавал, намереваясь сказать Милдред, чтобы та подыскала другую спутницу для Харлана. Так было бы лучше для всех участников Лотереи любви.

Определенно лучше, потому что она и Харлан — слишком разные, они не смогут найти общих интересов.

Но, пообщавшись с Харланом на карусели, Софи вынуждена была взглянуть на него с другой стороны. За последнюю неделю он несколько раз удивлял Софи.

Харлан позаботился о бабушке Уотсон. А когда разговаривал с Софи, то внимательно слушал. На самом деле слушал! А в тот день, когда Харлан пригласил ее на свое радиошоу, он искренно помогал ей.

Софи нравилось быть рядом с Харланом. Но сегодня они покатались на карусели, и все изменилось… Изменилось совершенно.

Ее кожу до сих пор покалывало от воспоминаний о прикосновения к его мускулистой груди. В его объятиях она чувствовала, что находится в безопасности и… желанна.

А вот это уже настоящая проблема. Харлан хотел ее, это было понятно по его поцелуям и прикосновениям. И хуже всего то, что Софи сама хотела целовать его в ответ. Но ведь однажды ей уже разбили сердце. Она заплатила слишком большую цену. Следует покончить с влечением к Харлану — до того как она им увлечется и начнет думать об их совместном будущем.

Несмотря на то что Харлан признался в допущенных на радиошоу недопустимых ошибках, он по-прежнему оставался радиоведущим, который не стесняется рассуждать на нескромные темы, развлекая публику. Если бы он узнал о том, что случилось в церкви в день свадьбы Софи, он, вне сомнения, высмеял бы ее в прямом эфире. Короче говоря, Харлан таил опасность, а значит, его следовало сторониться.

— Итак, — сказала Милдред, — я удачно подобрала пары.

— Согласна. Лулу и Кевин кажутся очень счастливыми, — произнесла Софи.

Милдред рассмеялась и махнула рукой:

— Глупая! Я имела в виду тебя и Харлана.

— Харлана и меня?.. Нет, нет, мы…

— Выглядите счастливее, чем два моллюска в одной раковине, — сказала Милдред. — Твоя бабушка будет очень довольна, когда придет на карнавал.

Банальная фраза Милдред немедленно заставила Софи вспомнить катание на карусели. Когда карусель остановилась, Харлан так резко отстранился от Софи, словно совершил ужасную ошибку, прижимаясь к ней.

Да, возможно, Софи и разглядела положительные стороны его характера, но это не значит, что она захочет связать с ним свою судьбу.

Кроме того, она должна заниматься Лотереей любви, заботиться о бабушке и управлять кофейней. У нее совсем нет времени на роман с Харланом Джонсом.