Наш поцелуй неуправляемым. Наши языки попеременно ломятся в рот друг друга. Сталкиваются и сливаются. Марат шумно вдыхает, вжимая меня своим телом в стену.

Сбрасываю туфли и встаю на цыпочки, лихорадочно стягивая с него пиджак. Потом обвиваю ногой его бёдро, чувствуя его эрекцию.

Он издаёт низкий стон и, немного отстранившись, смотрит на меня. Его губы влажные от моих поцелуев, грудь поднимается и опадает. У меня между ног его возбуждение. Такое сумасшедше твёрдое.

Смотрю на него, полуприкрыв глаза. Мне так хорошо, что веки сами опускаются.

Мне нужно…скорее…

— Ты пьёшь таблетки? — хрипло спрашивает мой муж, прижимаясь к моей шее раскрытыми губами.

— Нет… — машу я головой, продолжая гладить его плечи, жаться к нему, тереться о него.

Только не отпускай…

— Какой у тебя день цикла?

Зажмуриваюсь. Желание соврать велико настолько, что я впиваюсь пальцами в его плечи, а потом выплёвываю:

— Пятнадцатый.

Я не могу ему врать. Просто не могу. Только не ему.

Марат замирает, а потом поднимает лицо. Внутри меня болезненная пустота…

Пожалуйста…

Его влажные губы приоткрыты. На моих губах его вкус, а на его губах мой.

Он думает.

Целую вечность.

Глядя мне в глаза, а потом в потолок. Сжав свои упрямые губы.

А потом…потом он стряхивает с плеч пиджак…

Накрывает рукой мою грудь через ткань платья и трёт пальцем сосок. Обхватывает рукой моё бедро и трётся о меня, заставляя стонать и чувствовать его.

То, что он даст мне.

Через минуточку.

Пожалуйста, скорее.

Он снова отстраняется и быстро дёргает пояс моего платья. Не раздумывая, срывает с моих плеч тонкие бретели, и платье падает на пол к нашим ногам. Его пальцы касаются меня между ног, отодвинув бельё. С моих губ срывается стон.

Неотрывно глядя мне в глаза он распускает ремень на своих брюках, расстёгивает пуговицу и молнию. Сдвигаю его хлопковые трусы и чувствую, как в ладонь мне упирается его эрекция. Гладкая и твёрдая. Крепко сжимаю его.

Марат прикрывает глаза.

Напряжение, украсившее его лицо — это то, что всегда сводило меня с ума.

Желание и возбуждение. Мой муж хочет меня. В эту минуту он только мой.

Он отбрасывает мою руку и поднимает меня. Обнимаю его за шею и обхватываю ногами его талию. Он входит толчком, опуская меня на себя.

— Аааай… — вздрагиваю от боли.

Господи, я знаю, что он большой. Но…

Он уходит и тут же возвращается назад. Глубже.

— Аааааа… — кричу, жмурясь от острого удовольствия.

Колени Марата дрогнули. На мгновение я испугалась, что он меня уронит! Но, он крепче схватил мои бёдра, опустил и снова вошёл глубже.

— Блять… — прошептал мой муж, прижимая меня к стене своим телом.

Крепче обхватываю его ногами и двигаюсь вместе с ним. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Он снова и снова входит в меня, каждым движением подталкивая к оргазму. От него содрогнулось всё моё тело. Спазм за спазмом. У меня сдавило горло. Хватаюсь за его рубашку и выгибаюсь, не в силах даже вскрикнуть. Просто скулю, извиваясь в его мёртвой хватке.

Как только стихли мои спазмы, начались его. С низким стоном мой муж сделал толчок, от которого мой копчик впечатался в стену.

Его мышцы стали твёрдыми, как камень.

Хриплые стоны над моим ухом…

Мы оба затихли, тяжело дыша.

Я чувствую себя так, будто побывала под танком. Тело ломит. По вискам и спине бежит пот.

Когда Марат опускает мои ноги на пол, они нетвёрдые.

Он быстро поправляет брюки и опускается на колени. Целую моё бедро, подхватывает платье и возвращает его на место, не глядя мне в глаза.

Мне это очень не нравится.

Только не это…

Оставив в покое платье, он чертыхается и обнимает руками мою голову, соединив наши лбы.

— Я женюсь, Мира. — Хрипло говорит мой муж.

— Женишься? — Ошарашено повторяю я.

— Да. — Чеканит он, отстраняясь. — Так нужно. Мы больше не будем видеться.

Из моих глаз брызгают слёзы. Просто, как из фонтана!

Поднимаю руку и залепляю ему пощёчину. Смотрю на него с ненавистью. Да. Я его ненавижу. Он смотрит спокойно и твёрдо. Делает шаг назад и поднимает свой пиджак. Одевается, повернувшись ко мне боком.

Наблюдаю за ним, как мирное поселение, после набега долбаных варваров! В полной растерянности и шоке!

— Ты женишься на ней… — осеняет меня. — На Заре!

— Да.

— Ты…трахаешь её? — Качая головой, шепчу я. — Её. А потом меня…

Он молчит.

— Поэтому ты избавился от меня?! — Кричу, хватая его за рукав и разворачивая к себе. — Ты планировал это с самого начала! Заставил меня сделать аборт, чтобы избавиться! Мучил меня! — Ударяя себя по груди, ору я.

Он перехватывает мою руку и дергает на себя, сжав плечо. Чеканит, глядя мне в глаза:

— Ты бы хотела, чтобы нашему ребёнку вышибли мозги? Хотела бы?! Сейчас всё так, как нужно.

— О…боже… — трясу головой, пытаясь придти в себя!

— У меня есть цель. — Давит и давит он на меня своей проклятой философией! — Ради неё я трахну самого чёрта. Я дал тебе всё, что нужно. Спокойную обеспеченную жизнь. Я не слышу твоего спасибо.

Вместо этого дарю ему ещё одну пощёчину. Вырываюсь с рыком и отскакиваю к двери. Босая и преданная! Опять!

— Никогда…больше никогда не хочу тебя видеть…ненавижу тебя!

— Если ты забеременеешь, я должен знать, — говорит он, поворачиваясь ко мне спиной.

— Пошёл ты! — Ору, хватаясь за ручку двери. — Гори в аду!

Выскакиваю, и толкаю в грудь Аида, который возникает на моём пути.

Ненавижу.

Ненавижу их всех!

Белые пушистые снежинки крутятся за оконным стеклом и медленно оседают на землю, укрывая её искрящимся одеялом. Снег начался только что. И сразу вот такой. Настоящий. Земля давно промёрзла, так что к утру будет транспортный коллапс. И зимняя сказка. То, что нужно под Новый год.

Хочу запомнить мир таким. Вечерним и снежным. Чистым.

Я никогда не знала такого спокойствия раньше.

Всепоглощающего.

Бесконечной удовлетворённости каждым днём. Да. Теперь…всё по-другому. Разве бывает так? Да, бывает.