Тиин мог рассказать интересные детали, каких могла не заметить Делла. Я отправила её подальше отсюда потому, что цветом лица она не отличалась от мела, а и звуков из неё вырывалось только заикание. Того и гляди, упала бы в обморок. Она была вообще стеснительной и робкой девочкой, испугалась даже безобидного Йена. А открывшегося портала и выпавшего из него мужика и подавно.

Раздался хлопок — синий комочек меха вскочил мне на плечо.

— Ничего предосудительного он вроде не делал, на нас с Деллой вообще не обратил внимания. Подошёл к Норвину и будто даже не удивился. Просто смотрел на него.

— И никак не пытался ему навредить?

Пискун помолчал пару секунд.

— Нет. Кажется, нет.

Я устало коснулась лба и медленно выдохнула.

— Он сказал, что защитный купол над домом всё ещё стоит. Он бы не пропустил человека со злыми намерениями. Только я всё равно не доверяю нейту Фраю. Быстрее бы очнулся Норвин! Может, мне снова поцеловать спящего красавца? — спросила я сама себя.

— Смотрю ты вошла во вкус, — хихикнул Пискун. — Ну давай, попробуй. Я даже отвернусь.

— Сделай милость. Не люблю, когда за мной подглядывают. Особенно в таком деликатном деле.

Норвин лежал всё так же неподвижно, только глазные яблоки под закрытыми веками беспокойно бегали. Не к месту вспомнилось, как мой второй муж собирался писать завещание уже при температуре тридцать семь и два. У меня его страдания не вызывали ничего, кроме раздражения. Норвин уж точно не стал бы так себя вести.

Удивительные метаморфозы со мной происходят. А ведь поначалу я мечтала от него избавиться!

Тихонько опустившись на край дивана, я наклонилась и поцеловала тёплые губы, снова чувствуя в груди зарождающуюся магию. Я много думала над словами Пискуна о том, что здесь нужны искренние чувства. И даже не предполагала, что в другом мире найду человека, который станет мне близок и дорог.

Глупость? Попытка наступить на те же грабли? Ну не выходит у меня быть циничной и прагматичной женщиной, не выходит. А тут ещё тело молодое, играй гормон и всё такое.

С удивлением я поняла, что Норвин начал отвечать на мои попытки поцеловать его. А потом открыл глаза. Я отпрянула.

— Эл… Лена? — голос плохо его слушался, взгляд был расфокусирован. — Ты что здесь делаешь?

— Лучше спроси, что ты здесь делаешь! — проворчала я, но радости от его пробуждения скрыть не могла.

Обрадовался и Пискун: синей молнией взлетел к потолку и, оглушительно пища, сделал сальто, а потом шлёпнулся на спинку дивана.

Норвин завозился, попытался приподняться на локтях и тут же скривился от боли. Потом нашёл пальцами мою руку и сжал.

— Лучше не шевелись, лежи спокойно.

— Ничего не помню… проклятье… Что со мной? Я ранен?

— Ты чуть не умер.

Я пересказывала последние события, наблюдая, как меняется лицо Норвина. Брови сошлись на переносице, когда он глубоко задумался, а потом резко взлетели вверх.

— Ты смогла приручить один из артефактов? Значит, я в тебе не ошибся.

Ему было тяжело говорить, перевязанная грудная клетка вздымалась часто и поверхностно. Он закрыл глаза, слушая продолжение рассказа и время от времени кивая. На виске выступила капля пота и скользнула на подушку.

— Мысли путаются, Эл… А в лёгких как будто осколки стекла. Смутно помню, что я угодил в ловушку… попал под заклинание… не понимаю, как так случилось…

— Твой друг, Эрн Фрай, сказал, что почувствовал обрыв связи…

— Эрни был здесь? — удивился Норвин.

Я кивнула, а муж снова опустил веки, словно у него не было сил держать глаза открытыми. Судя по тревожной складке на лбу, он о чём-то напряжённо думал.

— Я не доверяю ему, Норвин. Есть в нём что-то мутное, несмотря на милую улыбку и располагающую внешность.

— Это одна из магических способностей Эрни — внушать симпатию, — он приоткрыл один глаз.

Так вот в чём дело!

— Такое ощущение, что перед нами валяются части мозаики, сложив которые, мы увидим полную картину, — я коснулась пальцами груди и прислушалась к интуиции. — А если всё это связано между собой? Смерть Эллен, Левилль, таинственный мужчина в библиотеке, твоё ранение.

— Мне надо связаться с командованием, — Норвин поднёс руку к лицу и постучал указательным пальцем по серебряному перстню с чёрным камнем в форме пирамидки.

Самоцвет окутало серебристое свечение, и спустя пару мгновений послышался приглушенный голос:

— Норвин, наконец-то! Мы ждали от тебя вестей…

Я смотрела на это всё, приоткрыв рот. Ничего себе, до чего техника дошла! Муженёк кинул на меня многозначительный взгляд, намекая, что погреть уши не удастся, лучше бы мне выйти из комнаты.

— Потом поговорим, — сказала я одними губами и оставила его одного. Пискуну тоже не удалось пошпионить, тиин вылетел следом за мной.

— Ты же понимаешь, есть клятвы, военная тайна в конце-концов, — разглагольствовал фамильяр, нарезая круги по кухне. — Если твой муж не мелет языком, как базарная бабка, на то есть причины.

Это я понимала. Но мне всё равно нужно было узнать больше, чтобы во всём разобраться. Неведение хуже неприглядной правды.

Через некоторое время, убедившись, что в гостиной стало тихо, я вернулась к Норвину.

— Это что ещё за средство связи? — указала на перстень.

— Новая магическая разработка, — муж пошевелил пальцами. — Пока ей пользуются только боевые маги, но я могу раздобыть такой же артефакт и для тебя.

— Ты можешь хотя бы что-то мне сказать?

— Эрни не вернулся в штаб, — ответил он коротко. — И оборвал все связи.

— Почему? Куда он делся? Зачем вообще сюда приходил?

Норвин горько усмехнулся.

— Не знаю. Я был глупцом… доверял ему, как самому себе.

— Если друг оказался вдруг, — вспомнились слова популярной песни. На душе стало тревожно, по рукам пробежали мурашки, подняв крошечные волоски.

— Я потом тебе всё расскажу… Эллена…

Я видела, что с каждым словом муж теряет силы. Паузы между словами становились всё дольше, глаза закрывались.

— Защитный купол всё ещё держится. Он ведь не пропустил бы человека, который замышлял дурное?

— Купол весь в дырах… Не хочу думать о том, что Эрни хотел меня убить.

— Тогда почему оставил в живых нас всех? — я ничего не понимала. Было жутко, но я старалась не подавать вида.

— Возможно… он просто не смог…

Я опустилась на край дивана и потрогала взмокший лоб.

— Может, ещё один… лечебный поцелуй? — загребущая рука накрыла коленку. Уж на что, но на это у него силы остались!