— Я защищал наш лагерь. Потом убивал гаранцев.

— Хорошо, — с непонятным облегчением кивнул офицер. — Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, спасибо.

— Хорошо. А ну, разошлись, быстро!

В полном одиночестве я все-таки не остался — любопытствующие солдаты, хоть и выполнили приказ командира, но продолжили следить за моими действиями с безопасного расстояния. Однако мешать мне никто не пытался, а это было важнее всего остального.

Наверное, внезапная перестройка организма заняла минут двадцать, если не все полчаса. За это время текущая обстановка сильно изменилась — враги окончательно свалили за реку и перестали напоминать о своем существовании, возведенная ими шаткая переправа оказалась безжалостно разломана и теперь неспешно дрейфовала вниз по течению, а поле боя превратилась в глобальную зону поисков. Простые солдаты, абсолютно никого не стесняясь, шарили по карманам павших товарищей и примеряли на себя приглянувшиеся вещи, целители находили и уносили в лагерь редких выживших, офицеры пытались собрать и пересчитать подчиненных. Все эти люди почтительно расступались передо мной, но затем возвращались к своим занятиям, ни капли не переживая из-за того, что совсем рядом бродит приспешник одного из богов. Одним словом, меня явно приняли в местное общество.

— Эй, жрец, — непринужденно помахал рукой один из бойцов. — Тут сволочь полудохлая есть. Тебе надо?

— Надо, — кивнул я, разворачиваясь в его сторону. — Показывай.

Очередной гаранец распрощался с душой, спустя какое-то время мне удалось отыскать еще двух недобитков, но затем полоса везения оборвалась и раненые противники закончились. Я еще долго ходил по безжалостно вытоптанному и щедро окропленному кровью полю, рассматривал мертвецов, дотрагивался до них, звал прохладный ветерок, но все усилия оказались тщетными — бесхозные души так и не обнаружились. Чувствуя себя несправедливо обманутым, я вернулся на берег, подошел к самой воде, а потом замер, увидев среди валявшихся повсюду трупов знакомое лицо.

— Вот дерьмо…

Лен Жа бился до последнего и продал свою жизнь так дорого, как только мог, но противников оказалось слишком много. Думаю, первые мгновения бой шел на равных, лысый жрец даже успел отправить на тот свет пять или шесть наших солдат, однако затем чей-то ловкий тычок разворотил ему колено и это стало началом конца — следующие несколько ударов пришлись по корпусу, вскинутая для защиты рука оказалась безжалостно перерублена, а пробивший горло клинок стал финальной точкой.

Застывшая на губах усмешка и остекленевшие глаза вкупе с побелевшим от потери крови лицом создавали жутковатое впечатление — я как будто невзначай посмотрел в собственное будущее. И не увидел там ничего хорошего.

Спустя некоторое время стало ясно, что одержанная нами победа является самой что ни на есть пирровой. Да, враг был отброшен и с позором бежал восвояси, но заплаченная за это цена оказалась чересчур большой — хотя на берегу реки размен сложился в нашу пользу, прикрывавших северное направление лучников вырезали чуть ли не полностью. Там действительно случился быстрый кавалерийский удар, должным образом подготовиться к нему выдернутые из постелей бойцы не смогли, так что их попросту смяли. Более того, ощутившие вкус крови всадники смогли прорваться на территорию лагеря и минут пять безнаказанно рубили мало что понимавших людей, а затем столь же безнаказанно удрали, оставив после себя несколько десятков трупов и два сожженных шатра. На шатры всем было наплевать, а вот потери среди личного состава очень серьезно ударили по боеспособности нашего войска. Особенно учитывая тот факт, что приток новых рекрутов в данный момент стремился к нолю.

— Эй, ты, — прервал мои думы один из суетившихся возле ограды сержантов. — Как себя чувствуешь?

Я прислушался к собственным ощущениям и неуверенно пожал плечами:

— Более-менее.

— Целителям нужна вода. Хватай ведра, топай на реку.

— Так точно!

Рутинное по своей сути мероприятие неожиданно превратилось в настоящий квест — вражеские лучники никуда не делись, на другом берегу реки хватало укрытий и оттуда время от времени прилетали очень неприятные гостинцы. Наше охранение с энтузиазмом отвечало на каждый обстрел, подходить на убойную дистанцию противники не рисковали, но обычным водоносам вроде меня от этого легче не становилось. В итоге чья-то светлая голова додумалась расставить по маршруту нашего следования щитоносцев, однако это решило только часть проблем — хотя набирать воду стало гораздо безопаснее, возвращение в лагерь все равно уподоблялось игре на выживание. Впрочем, никто из нас серьезно не пострадал, а сам я вообще отделался легким испугом — стрелы три или четыре раза пролетали в опасной близости от моей головы, но до попаданий дело так и не дошло.

Таскать воду было достаточно утомительным занятием, однако спустя какое-то время меня перебросили на другой участок работ, где мне пришлось в компании с другими такими же бедолагами часами напролет копать могилы. Эта работа оказалась гораздо сложнее и энергозатратнее, запасы моих сил очень быстро истощились и я начал испытывать зверский голод.

Жаль только, что кормить нас никто не собирался.

— Начинайте растаскивать трупы, — распорядился наблюдавший за процессом лейтенант. — Наших в землю, гаранцев в реку. Пошевеливайтесь.

Его приказ вызвал нездоровое воодушевление в рядах моих товарищей по несчастью — уставшие и замотанные солдаты дружно побросали лопаты, а затем всей толпой кинулись на место схватки. Сначала я не понял в чем тут дело, но быстро догадался, что нам чуть ли не в буквальном смысле этого слова выдали разрешение на мародерство — если сразу после боя люди шарили по карманам убитых очень осторожно и чуть ли не стыдливо, то сейчас действовали уже безо всякого стеснения, срывая с трупов одежду, выворачивая карманы, а также набивая заранее припасенные мешки различного рода мелочевкой. Судя по всему, здесь существовала некая традиция, в рамках которой самый тяжелый труд вознаграждался пусть и не вполне традиционным, но максимально щедрым образом.

— Вон того проверь, — посоветовал мне один из коллег. — Вроде, богатый.

Я глянул на указанного гаранца, чуточку поколебался, но в конце концов смирился с правилами игры и запустил руку в один из карманов покойника. Там ничего не нашлось.

— Первый раз, что ли? — хмыкнул обыскивавший лежавшего чуть дальше мертвеца солдат. — Не переживай, им уже все равно. А тебе пригодится.

— Знаю.

— Они в портках монеты прячут. — продолжил делиться ценными сведениями собеседник. — Рядом с яйцами, чтобы надежнее. Там глянь.

— Да ну его на хрен.

— Ничего, со временем привыкнешь.

— Надеюсь, нет…

В принципе, затеянный командованием субботник выглядел вполне логичным и нужным — без него всем обитателям лагеря очень скоро пришлось бы терпеть вонь от разлагающихся трупов. Похороны собственных солдат также не являлись чем-то из ряда вон выходящим. Но вот то, что мы в массовом порядке скидывали тела погибших гаранцев в реку, лично у меня вызывало искреннее недоумение. Хотя бы потому, что ниже по течению располагалась столица.