Как другие воспитывают своих родителей? Как им удается сделать так, чтобы они не вмешивались в жизнь своего ребенка? Существовали сотни сайтов, объясняющих, как обращаться с детьми, страдающими от тоски по дому, но ни один не сообщал о том, как справиться с тоскующими родителями.

Уголок рта Генриетты Альберс предательски дернулся. Она вела себя так, словно они прощались навсегда. При этом они пробудут там всего пять дней и четыре ночи. Бобби сейчас нужно было что угодно, но только не мать, плачущая на глазах у всего гандбольного клуба.

– Тебе пора идти, – решительно сказала она.

Нетерпеливо переступала Лина с ноги на ногу, пока подруге, наконец, не удалось вырваться из цепких, как у осьминога, объятий матери. Торопливо пробежала она мимо Хлои, которая по-прежнему торопливо вела прямую трансляцию для своих подписчиков.

– О боже, это была такая жесть, – произнесла она. – Я должна вам все быстренько рассказать. Вчера отец пообещал подвезти меня. Поэтому я поставила будильник на 6.20. Капец, говорю вам. Просто капец. И затем просыпаюсь я в 8.12. Отец забыл обо мне. Поэтому я вызвала такси. Сказали подождать двадцать минут. Они что, издеваются? А потом приезжает водитель, который совершенно не знает город…

Голос Хлои заглушил дикий лай. Бобби добралась до укрытия Лины, где ее встретил взбешенный мопс. Толстая собака разозлилась на предполагаемого конкурента и ревниво вцепилась в икру Бобби. Бобби заставила его прекратить лаять энергичным движением руки. Мопс испуганно отскочил, убежденный, что Бобби была экспертом по вскрытию тушек домашних питомцев. Щеки Лины пылали от волнения.

– Ну? Она поверила, что нам нельзя пользоваться мобильными телефонами? – спросила она.

Бобби кивнула:

– Она постарается.

Первый автобус просигналил, гандболисты залезали внутрь. Пора. Торопливо девушки обменялись телефонами.

– Достаточно будет, если ты напишешь Соне сегодня вечером в WhatsApp, что мы хорошо доехали. И время от времени публикуй истории в Instagram. И ставь лайки моим сестрам. Иначе они начнут что-то подозревать.

Бобби серьезно кивнула. В своем ночном разговоре по телефону они договорились, что не стоит рисковать. Благодаря регулярным новостям из гандбольного лагеря Бобби убедилась, что у тети Лины не возникнет вопросов. Остальное уладит фальшивое письмо, которое она тайно написала в клуб. В нем говорилось, что Лина все еще страдает от головной боли и из-за подозрения на сотрясение мозга должна лежать в постели. С помощью Бобби Лина упомянула в тексте полдюжины медицинских терминов и непонятных сокращений, пока не убедилась, что письмо звучит достаточно профессионально.

Гудок клаксона разнесся над площадью. Тренеры затолкали последних игроков в автобусы.

Они снова обняли друг друга. Их сердца сжались: что будет дальше? Бобби вытащила что-то из рюкзака.

– Он позаботится о тебе, – сказала она и, отдав подруге плюшевую собаку, побежала вниз по склону холма.

Лина рассеянно сунула Отто в сумку. Жуткая мягкая игрушка гарантированно прогонит любого призрака.

Бобби протиснулась мимо Хлои в автобус. С облегчением она обнаружила, что посередине освободилось место. Сзади в автобусе команда Хлои ждала свою предводительницу. Гремела музыка, раздавался громкий смех. Даже без энергетических напитков они были полны сил.

Бобби напрягало ожидание того, что пять дней она будет предоставлена сама себе. Без Лины. Еще хуже была только мысль о том, чтобы остаться дома. Она снова повернулась в сторону детской площадки. Последнее, что она увидела, был толстый мопс, в панике бегущий по стоянке. Словно он увидел привидение.

– Куда? – рявкнула дама за стеклом. Ее грудь закрывала половину окна, голос занимал всю комнату.

– «Совиная нора», – повторила Лина.

В ходе своего расследования она даже не выяснила, скрывалась ли за термином «Совиная нора» какая-то область или конкретное место. Она положилась на то, что диспетчер вокзала сможет лучше ей помочь, чем онлайн-расписание, которое только призывало: «Пожалуйста, свяжитесь с вашим туристическим центром ДБ»[9].

Дама склонилась над компьютером. Ее накладные ногти привычно щелкали по клавиатуре. Сразу же по прибытии Лина запихнула в шкафчик свое снаряжение для гандбола, спортивные вещи, спальный мешок и дорожную сумку. Максимальный срок аренды – 72 часа, этого хватит, чтобы сто раз посетить магазин часов в «Совиной норе» и узнать, как работает странный хронометр. Если бы эта дама чудом наколдовала подходящий билет…

– Такого нет, – сказала она, равнодушно глядя на Лину. – «Совиная нора»? А где это вообще?

Лина вытащила гарантийный талон. Под пунктом «Прибытие поездом» стояло «Пересадка на станции Аугустен…» – остальное было неразборчивым.

– Аугустенберг. Станция Аугустенберг, – предложила она.

Лина почувствовала, как ее отчаяние растет. Если у них не было доступа к секретным автобусным маршрутам и отдаленным станциям в официальной кассе, то где еще? Взгляд диспетчера смутил ее. Опыт Лины в поездках ограничивался экскурсионным днем со школьной группой, поездкой за город с Бобби и ее родителями и шестидесятилетием Сониного дяди Вольфганга, который провел свой юбилей, браня по очереди каждого члена семьи, прежде чем в два часа дня пьяным опрокинуться со стула.

Не нужно было быть экспертом по поездкам, чтобы понять, что раздраженное клацанье по клавиатуре компьютера не сулило ничего хорошего.

В то время как в голове Лины творился полный кавардак, очередь нетерпеливых путешественников за ней неуклонно росла. Первый день каникул привлекал туристов, велосипедные группы и больше всего – нервные семьи. Городские автобусы, личные автомобили и такси высаживали все новых и новых туристов, желающих отдохнуть в Пятидесятницу. Повсюду резвились дети. Из динамиков звучала информация о неисправности сигнала, повлекшая за собой отмену поездов, задержки и смену платформ. Все большее число путешественников устремлялись к билетным кассам, чтобы найти людей, которые бы располагали информацией об альтернативных вариантах путешествий, уняли бы их разочарования или хотя бы выдали формуляры для возмещения расходов.

– Аугустенхоф, – попробовала Лина во второй раз. – Или Аугустенбург. Что-то с Аугустен… в «Совиной норе».

Диспетчер вокзала и не думала о том, чтобы выполнить следующую просьбу Лины. Лина смущенно дернула за пиджак, который позаимствовала в гардеробе тети. Таким образом она должна была выглядеть как минимум на восемнадцать. Или хотя бы на семнадцать. Во всяком случае, достаточно взрослой, чтобы путешествовать в одиночку.