смеха и бьет себя по груди, а затем невежливо тычет в меня пальцем.

— Я так и знал, что купилась! Першт думал, ты догадалась, но делаешь вид, что не догадалась, чтобы мы не догадались, что ты догадалась… Но я был прав! Наконец-то, я был прав, — торжествует орк. — Слушай правду, Лена Сарт. У меня дед волкодавов на ферме разводит. Они страсть какие обжоры. Чтобы деду помочь, мы с пацанами решили остатки больничной еды псинам таскать. Там, на помойке ты нас застукала. Мы шутканули, что еда для нас. Ты повелась. Расскажу пацанам — не поверят. Лена Сарт… и повелась!

Если бы я не знала орков, то решила бы, что надо мной сейчас издеваются. Но я знаю их страсть к дружеским приколам, поэтому показываю орку самый что ни на есть дружеский кулак и обещаю ответный розыгрыш.

Он, посмеивается, правой ладонью хлопает себя по груди: «Заметано. Жду!», а потом не слишком дружелюбно кивает на Натаниэля, прислонившегося к стене в метре от нас:

— Кто он?

— Мой друг.

— Тогда ладно. Не тронем. Не переживай за тела. Позову своих. Мы приберемся.

— Наверно, скоро сюда полиция приедет? — бормочу. — Начнет всех опрашивать.

— Они сюда не суются. За свои шкуры боятся. И правильно делают.

Шотрумх выходит из переулка и издает тихий свист.

А я ковыляю в тень, куда швырнули мою Синенькую.

Избитое тельце лежит на земле, но ручки-ножки, к счастью, тепленькие. Значит, живая.

Аккуратно, как ребенка баюкаю ее на руках. Глажу по крошечной голове.

Ее надо срочно к ветеринару.

Делаю шаг в сторону освещенной улицы, но внезапно у меня уходит земля из-под ног. Пошатнувшись, я поскорее прислоняюсь к стене, чтобы не упасть.

Натаниэль как-то незаметно оказывается рядом и прижимает меня к себе. Так приятно оказаться в его объятиях, потому что меня сотрясает мелкая дрожь. То ли от холода, то ли от пережитого стресса.

Он шепчет:

— Глупая ты. Смелая и глупая…

— Сам ты глупый… — обиженно ворчу. — Фею надо к ветеринару. Ей плохо… А мне надо на работу.

Где бы найти принимающего ветеринара в такую рань? Да еще такого, что не сдал бы мою малышку эльфам на опыты?

Попросить вылечить фею, а потом — бегом на рабочий пост. Или лучше домой?

Черт, как же хочется домой, в кроватку!

Эльф меняет тему:

— Объясни-ка мне вот что. С каких пор у чистокровного человека в братьях числится чистокровный орк? Вы сводные что ли?

— У орков такие обычаи. Если делишь с ними пищу, то становишься. Членом их. Семьи.

Мне все сложнее ворочать языком. Приходится делать паузы в не предусмотренных для этого местах. И фея вдруг стремительно набирает в весе настолько, что становится трудно держать ее на руках.

С подозрением пялюсь на синее тельце. Странно. Размеры те же, а вес — чугунный.

— Ты не с орками пищу делила, а с их волкодавами, — говорит Натаниэль словно издалека.

— Может, им питомцы — тоже члены семьи? Ерунда какая-то… — прикрываю глаза. — Я совсем запуталась. Феи, орки, волкодавы. Члены семьи… Мне неважно. Мне бы поспать, если честно! Черт, как чешется плечо…

Собираюсь аккуратно присесть, и фею положить рядышком, но эльф в который раз за день становится неадекватным. Он вдруг принимается нещадно меня трясти за плечо:

— Лена… Лена? Лена! Не закрывай глаза! Смотри на меня! Ну же? Лена?

В его голосе слышится напряжение, а я наоборот ощущаю, как слабость заполняет каждую клеточку тела.

Видно, после всплеска адреналина наступила разрядка. Организм требует отдыха настолько отчаянно, что даже глаза открыть не получается.

Дайте поспать, ради блага Вселенной!

Прямо здесь. Хоть пол часика.

Однако, вместо того, чтобы сползти на землю, мое тело каким-то образом взлетает на воздух.

Сквозь толстый слой ваты до меня долетает встревоженный голос Натаниэля:

— Глупышка моя… Не засыпай… Тебя зацепило отравленное лезвие… Вцепись в мой голос и не отпускай… Пожалуйста, не отпускай… Я отнесу тебя…

Глава 22. Как умерла — так и ожила

Ее большие, радужные глазки с тревогой наблюдают за мной. Когда фея ловит мой взгляд, она застенчиво улыбается, заставляя меня недоверчиво качать головой.

Фея и стесняется?!

Святые орки, я в параллельной Вселенной?

— Хозяйка. Ты теперь моя Хозяйка, — вдруг шепчет фея прямо в мое сознание, не шевеля при этом губами. — Мне хотелось, чтобы ты была такой. Красивой и доброй. Сестры твердили, что я наивная, раз мечтаю о несбыточном… А я не наивная! Надо сказать им, что мечты сбываются. Чтоб они тоже намечтали себе Хозяев.

— Э… Спасибо, — стремительно тону в неожиданном потоке откровений.

— Только не называй меня больше Синенькая. В этом нет ничего уникального. Темень, а не имечко!

— Тогда как тебя звать?

— Вообще-то… — фея кокетливо гладит себя по радужному кончику крыла, — сестры зовут меня Эса.

— Тогда и я буду звать тебя Эса.

— Славненько, — улыбается крылатое создание. — Но главное, зови меня почаще. Чтобы я чувствовала, что ты нуждаешься во мне так же, как я в тебе… Ты же мне рада?

— Рада, — отвечаю ей, перебирая в памяти вызванные ею эмоции, — и благодарна. Жаль, что я не понимала твоих сигналов.

— Да… До тебя было ужасно тяжело достучаться. Ты не догадливая! Просто чудо, что сообразила меня покормить!

— Так фея становится питомцем? Когда ее покормишь?

— Сестры рассказывали сказки про былые времена. Если бы у нас было по-правильному, то тебе пришлось бы долго со мной возиться. Но я ужасно отличаюсь от других. Я неправильная. Слишком наивная и доверчивая — так говорят про меня сестры. Поэтому наша внешняя связь завязалась слишком быстро. И даже ментальная появилась рановато.

— Я с тобой разговариваю… Это сон?

— Что за вопрос, Хозяйка! — фея беспечно машет крошечной ручкой. — Почему, если мы общаемся, то сразу «сон»?! Мы просто общаемся! И вообще. Отныне мы сможем болтать, когда нам вздумается! Здорово, да?

— Почему? Что изменилось?

— Мы совпали. Я волновалась за тебя, ты — за меня. Наши мысли и эмоции сплелись в одной точке — вот и зародилась ментальная связь. Ужас, как волнительно! Так и хочется долбануться об стену от излишка эмоций, — фея резко взлетает вверх, сжимая крохотные кулачки и улыбаясь.

— Не стоит, а то поранишься.

— Да не буду, не буду! — обещает она и, сделав в воздухе несколько сальто, возвращается обратно.

— Где мы? — оглядываюсь, но ничего, кроме слепящего света не вижу.

Переливчатый свет и фея — вот и все, что доступно моим глазам. Слишком мало для того, чтобы сориентироваться.

— Скоро-скоро узнаешь… Но прежде, чем узнаешь,