и то получает больше внимания на собачьей площадке. В прошлом году все новости обо мне мать уложила в один абзац: „Наша Райли по-прежнему младший редактор в одном из крупнейших издательств в стране. Она у нас редактировала две книги, вошедшие в список бестселлеров по версии „Нью-Йорк таймс“. Мы надеемся, что ее вскоре повысят и переведут из отдела романтической прозы“.

Так вот, Ида, хочу вас спросить: как намекнуть матери прекратить упоминать меня в своих письмах, но чтобы она не обиделась?

Скучающая в Нью-Йорке

(Райли Кеннеди)».

Выше этого жалкого подобия письма красовался Идин ответ.

«Дорогая Скучающая!

Мне кажется, Ваша проблема не в рождественских письмах Вашей мамаши, хотя я тоже нахожу ее слова бестактными. Если Вы копнете поглубже, то поймете, что источник проблемы – Ваша собственная жизнь, вернее, ее отсутствие. Иногда людям надо сказать неприятную правду, и если друзья и родственники деликатно помалкивают, на помощь прихожу я. Признайтесь в глубине души, именно это и побудило Вас мне написать, верно? Итак, мой Вам совет: не сидите на заднице, начните жить интересно. Дайте Вашей матери повод о чем-то написать! Жизнь слишком коротка, чтобы быть скучающей занудой.

Искренне Ваша,

Сорайя Морган,

помощница автора колонки советов „Дорогая Ида“».

Чего-о?! Эта ахинея и есть долгожданный совет? Да еще от какой-то помощницы?!

* * *

У меня ушло все утро и три пончика, чтобы немного успокоиться и ответить обоим наглецам.

Сначала я решила разобраться с этим кретином Кеннеди – его письмо задело меня за живое.

Я нажала «Ответить» и начала печатать, с силой лупя пальцами по клавиатуре.

«Кеннеди, Кеннеди, Кеннеди (достало, что ты повторяешь мое имя по три раза), твоего мнения насчет моей личной жизни никто не спрашивал и не оценил.

На твой вопрос „Райли-Райли-Райли, что же мне с тобой делать?“ отвечаю: представь, что меня нет от слова „совсем“, и не делай ничего. Моя переписка – не твое собачье дело, и нечего снабжать адресованные мне письма дурацкими приписками: внизу есть кнопочка „Переслать“, жми и занимайся своими делишками! Дошло?

Тому, что мне двадцать семь и я одинока, да, есть причина, и называется она отсутствием неразборчивости. Кстати, где ты набрался наглости назвать мою маму нарциссисткой? Ты с ней лично знаком? Нарциссизм – это патологическая самовлюбленность или завышенная самооценка, поэтому нарциссист тут скорее ты.

Пара советов на будущее:

– прекращай „наводить справки“, как я выгляжу;

– не суй нос в письма, которые попали к тебе по ошибке;

– и не лезь со своим мнением, пока тебя не спрашивают!

P.S. Я не подпустила бы тебя не то что к Оливии, а и к Сестре Мэри-Элис, даже будь ты последним мужчиной на земле.

Райли Кеннеди».

Я нажала «Отправить», отодвинулась от стола и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, прежде чем открыла новое письмо. Я, что называется, поймала кураж. Между первым и второй перерывчик…

«Дорогая Сорайя!

Во-первых… Вы кто? Я писала Иде, а не ее помощницам, поэтому не вполне убеждена, что меня интересует Ваше мнение. В любом случае называть кого-то занудой грубо. Да, в моем обращении я подписалась Скучающей, но надо же различать самоиронию и оскорбление (прозвучавшее от Вас). Предлагать кому-то „не сидеть на заднице и начать жить интересно“ – тоже оскорбление. От Вас ожидали совета, а Вы меня оскорбили, не предложив никакого решения изложенной проблемы, не говоря уже о том, что Ваша компетентность оставляет желать лучшего: Вы переставили имя и фамилию в строке адресата и отправили свой ответ моему сотруднику Кеннеди Райли, на редкость токсичному типу. Я Райли Кеннеди, а не Кеннеди Райли. Таким образом, с Вашей стороны было допущено нарушение конфиденциальности. Думаю, Ида Вас за это не похвалит.

В результате Вашего головотяпства мой сотрудник, который, как и Вы, считает себя очень умным, тоже надавал мне идиотских рекомендаций со своей кривой колокольни. Если бы я хотела советов от кого попало, обратилась бы к прохожему на улице или к своей болонке.

Не уважающая Вас

Райли Кеннеди».

Я нажала «Отправить» и закрыла ноутбук. Господи, как на душе-то полегчало!

* * *

Днем в столовой я рассказала своей коллеге и подруге Лилиане Липман, что у меня произошло. Она просто ушам не поверила, когда я описывала ей наглость Кеннеди.

Между глотками чая Лилиана вдруг сказала:

– Корпоратив в этом году будет роскошный.

Я нахмурилась.

– Это ты к чему?

– А ты не знаешь?

– Чего я не знаю? – Я взяла сэндвич и откусила.

Подавшись ко мне, Лилиана сказала вполголоса:

– В этом году объединят два манхэттенских филиала.

Из-за недостатка места наша компания разместила отделы художественной и научно-популярной литературы в разных частях города.

Я даже жевать перестала, когда до меня дошло.

– Гм… Это не к добру.

– Похоже, ты наконец-то увидишь этого Кеннеди Райли.

У меня под ложечкой лег камень.

– Блин, этого я совершенно не хочу!

– Но у тебя не будет выбора, если он решит прийти.

– Значит, я пропущу корпоратив. Какие проблемы?

– Думаешь, Эймс тебе позволит? Явка-то обязательна.

Наш начальник, Эдвард Эймс, имел пунктик на посещаемости и не разрешал подчиненным отлынивать от корпоративных праздников. Стоило не прийти, как он звонил виновнику прямо с вечеринки, включал громкую связь и стыдил, требуя явиться. Смыться норовили только новички; опытные сотрудники даже не пытались.

Лилиана вздохнула.

– Ладно, еще придумаешь, как с ним не пересечься. Он тебя видел когда-нибудь?

– Он сам признался, что собирал обо мне информацию. Кто-нибудь да укажет ему на меня.

– А ты его хоть на фотографии видела?

– Нет и не пыталась. Очень мне нужно!

– Это после ваших-то эпистолярных баталий? – Лилиана засмеялась. – Да брось, неужели тебе нисколечко не любопытно?

– Я привыкла думать, что он так же уродлив, как его характер. То есть выглядит он не лучше козлиной задницы.

Лилиана взялась за телефон.

– Давай-ка его найдем.

– Что ты делаешь?

– Ищу его в «Фейсбуке», – отозвалась подруга, просматривая страницы и бубня себе под нос: – Кеннеди Райли… Кеннеди Райли… Слушай, их тут несколько… Ага! Попался, голубчик! – азартно зашипела она. – Живет в Сохо, работает в «Стар Паблишинг», не женат – это точно он. – Глаза Лилианы расширились, когда она открыла фотографию в профиле. – Ого! О-го-го-го!

Вот тут мне действительно стало любопытно.

– Что? – не удержалась я, глядя, как подруга расплывается в улыбке.

С приоткрытым ртом Лилиана медленно подняла