– На пересечении Шестьдесят восьмой и Лексингтон, а что?

Адам взглянул на свои часы.

– Ваш офис уже закрыт?

– Нет, работа кипит, правда, в минимальном составе, многие отпросились перед праздниками. Я тоже взяла сегодня выходной.

Подавшись вперед, Адам сказал таксисту:

– Планы меняются. Возвращаемся в центр, на пересечение Шестьдесят восьмой и Лекса. Мы выйдем и сразу назад, вы даже мотор не глушите. Дождитесь нас, и я компенсирую вам ожидание.

Водитель покосился в зеркало заднего вида.

– Сотня долларов сверху заказа.

– Сто баксов?! Да где же ваш дух Рождества? Я рассчитывал на полсотни.

Таксист покачал головой.

– Дух Рождества из меня высосала семья вместе с наличными из карманов. Сотня, не меньше. Ну что, я разворачиваюсь, и мистер Франклин купит мне бутылку двадцатилетнего «духа Рождества», или едем согласно маршруту?

Адам поглядел на меня, а я на него. Глядя мне в глаза, мой попутчик обдумывал варианты и через несколько секунд решился:

– Хорошо, пусть будет сотня. Но я действительно опаздываю, поэтому прибавьте газу.

Таксист так крутанул руль влево, что машину занесло. Уцепившись за потолочную ручку (известную также как ручка «ох, блин!»), я затаила дыхание, пока автомобиль не выправился. Псих за рулем только что совершил поворот через двойную сплошную, и это в плотном нью-йоркском трафике, да еще в снегопад! Сердце гулко колотилось изнутри о ребра.

– Что происходит, почему этот ненормальный везет нас в мой офис?

– Потому что вам нужно помочь сделать первый шаг. Давайте-ка избавимся от фотографии на вашем столе.

Глава 3

– Это, типа, усы такие? – Адам приподнял очки, чтобы лучше разглядеть нашу с Такером фотографию. Мы снялись на фоне танцующих фонтанов у отеля «Белладжио» в Вегасе в День святого Валентина. В начале этого года… В ту поездку я рассчитывала на предложение, а не дождавшись, убедила себя, что Такер ждет Рождества, чтобы исполнить мою детскую мечту о романтическом поцелуе под огромной наряженной елкой. М-да, мозги я себе пудрила с этим Такером.

Я со вздохом отозвалась:

– Такер тогда подражал Ченнингу Татуму из фильма, где он играл копа.

Хотя я видела эту фотографию каждый день, я уже давно не смотрела на нее по-настоящему. Такер чересчур высоко подбрил усы – черная черта перечеркивала короткую верхнюю губу под самым носом, поэтому он еще сильнее смахивал на крысу.

Адам открыл рамку сзади и вынул фотографию.

– Красавица, даже если вам нравятся плохие усы, тип, косящий под Ченнинга Татума, – законченный идиот.

Я улыбнулась.

– Пожалуй, вы правы.

Адам поставил пустую рамку на стол и ответил, держа фотографию в вытянутой руке:

– Конечно, я прав. Я всегда прав. Доверите эту честь мне или сами?

– Лучше я сама.

Я взяла у Адама снимок и несколько секунд смотрела на него. Такер с этими усами действительно выглядел как круглый дурак.

– Только не до утра, если можно. Я и так получу от судьи выговор за опоздание. Рвите смело, дорогая, как пластырь со старой царапины.

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и разорвала фотографию пополам.

– Вот умница! Продолжайте.

Я улыбнулась и разорвала и половинки, а потом и четвертушки, и восьмушки. Высыпав мелкие клочки в урну, я с довольной улыбкой посмотрела на Адама.

Он тоже улыбнулся.

– Вам надо чаще так делать.

– Рвать фотографии?

– Улыбаться, – ответил он, глядя на мои губы. – У вас чудесная улыбка.

Под ложечкой у меня сладко замерло.

– С-спасибо.

Адам кашлянул и опустил глаза.

– Пойдемте, время дорого.

На улице снег валил еще гуще. Адам схватил меня за руку, и мы бегом кинулись в поджидавший нас «Убер».

Устроившись на сиденье, я призналась:

– Слушайте, мне и вправду гораздо легче на душе! Может, я даже выслушаю приговор и не расклеюсь. Вперед, навстречу судьбе!

Адам расстегнул верхние пуговицы своего пальто.

– А что там за проблема с вашим выселением? Вы не производите впечатления неимущей особы, не способной платить за жилье.

– Я и платила всегда вовремя, просто у меня нет права там жить, квартира принадлежала бабушке. Я поселилась там два года назад, когда бабуля заболела – ей требовался постоянный уход. Размер ренты ограничен законом. Бабуля умерла девять месяцев назад. Мне квартира очень нравилась, и я осталась – однушку в моем районе я себе позволить не могла. Но владелец дома об этом пронюхал и выселяет меня через суд, а еще требует с меня разницу между рыночной рентой, которую платят за такое жилье, и суммой, которую я ежемесячно платила до и после смерти бабушки. Домовладелец упирает на то, что я не имела права там жить, и выставил мне счет на тридцать шесть тысяч четыреста двенадцать долларов.

Адам долго смотрел на меня.

– Тридцать шесть тысяч четыреста двенадцать долларов, значит? – Он потер подбородок. – Говорите, въехали два года назад, а бабушка скончалась тому девять месяцев?

– Ну, где-то так. Может, я прожила там не два года, а чуть поменьше. А что?

– Ваш адвокат говорил вам о праве наследования?

– У меня нет адвоката, им платить надо. Что за право наследования?

– Если вы являетесь родственницей престарелой квартиросъемщицы и прожили с ней более года, вас нельзя выселить, и платить вы будете по прежней ставке.

У меня глаза полезли из орбит.

– Серьезно?!

– Вы точно прожили с бабушкой хотя бы год?

– О господи, я не знаю… Я туда въехала зимой, бабушка умерла следующей зимой, но точной даты переезда я не помню!

– Вам необходимо это доказать на слушании по вашему выселению.

Я сникла.

– Как я это сделаю, если я даже не знаю точной даты вселения?

– Вы можете назвать приблизительную дату и заявить на слушании, что вам нужно время собрать доказательные документы, потому что вам стало известно о наследственном праве. Подумайте, чем подтвердить дату въезда: может, сохранились чеки за перевозку вещей – да что угодно. Конечно, смотря какой судья вам попадется, но вы реально можете получить отсрочку до конца праздников. А на следующем слушании останется только подтвердить хронологию.

Надежда наполнила мои легкие, хотя я не представляла, что показать, чтобы доказать… дату переезда.

– А вдруг я не смогу подтвердить? – жалобно сказала я.

– Об этом будете волноваться позже. Решайте проблемы в порядке возникновения.

– Я уже пропустила одно слушание по болезни, вряд ли мне дадут отсрочку!

– Ну, вдруг в канун Рождества они ухватятся за возможность уйти домой пораньше и вам повезет!

– Ах, повезет? – встрепенулась я. – Вы же говорили, что везения не существует!

– Тут вы меня поймали. Я неправильно выразился. В суде вы представите новую информацию, которая может стать основанием для переноса