Вот, демон! Да, знаю я! Но как можно сейчас медитировать и всматриваться в чужую ауру, когда в голове сидят совершенно другие мысли и поют нестройным хором: «Надо действовать! Что теперь делать?! Все пропало!», то ли дело было всего лишь несколько дней назад, когда я летала словно мотылек, окрыленная радужными перспективами. Но… увы и ах, все развеялось как сон по утру, едва я получила ответ от Дерека. Удивительно, но этот недотепа посмел отказать не только мне, но и своему любимейшему троюродному брату, которого он просто боготворил (по его же словам). Его высочество «лопоухая конопатость» вполне доходчиво объяснила в своей простоватой манере, что помощники ему для работы в архиве не нужны и даже наоборот только помешают получить благосклонность священника Якобсона и станут препятствием в карьерном росте. Я даже сейчас едва не фыркнула от возмущения, вспоминая его слова.

— Аника! Аника!

Я очнулась и виновато посмотрела на господина Ноэля.

Наставник покачал головой, а затем продолжил:

— Ладно! Раз вы не можете сосредоточится и уж тем более зашить дыру в моей ауре, придется пойти на крайние меры.

Я испуганно посмотрела на него: таким строгим и решительным он не выглядел еще никогда.

— Идемте, будем применять шоковую терапию, которая быстро излечит вас от невнимательности, — проговорил наставник и вышел из зала для медитаций.

«Всевышний, и что же ему взбрело в голову на этот раз?!» — мысленно застонала я и поплелась за ним.

Черный плащ господина Ноэля развивался словно крылья, предвещая его скромной ученице очередные проблемы и неприятности.

Довольно быстро мы спустились по крутой лестнице вниз и оказались на улице. Я поежилась от холода.

— Ничего, вам будет полезно проветрить голову! — пробурчал наставник, едва взглянув на меня. — Уж и не знаю, Аника, что только у вас там твориться?! — припечатал он и быстро пошел дальше.

А уже через несколько минут мы остановились прямо у дверей больницы.

О, нет! И мне захотелось побиться головой о стену! А в памяти тут же всплыло наше недавнее бегство! Но наставник решительно переступил порог, и мне ничего другого не оставалось как последовать за ним.

В холле как обычно сидела Мадлена и перебирала какие-то бумаги. «Ну, сейчас точно устроит скандал, — подумала я, с ужасом наблюдая за ней. Девушка подняла голову, а, увидев господина Ноэля, радостно улыбнулась, но затем ее взгляд остановился на мне. Она тут же почему-то побледнела и захлопала глазами, беспомощно открывая и закрывая рот.

— Милая, вы в порядке? — заботливо поинтересовался наставник.

— Да, — пролепетала она, искоса глянув на меня, и опустила голову.

Не поняла, так скандал, выходит, отменяется?!

— Вы по какому вопросу? — продолжила, видно, собравшись с духом Мадлена. — Если по поводу моей личной жизни, то я не принимаю ничьих советов! — и сжала побелевшие от волнения и гнева губы.

— О чем вы?! — удивился господин Ноэль.

«Боже мой, да она ведь думает, что я рассказала о ее любовных похождениях наставнику! — наконец дошло до меня. — Неужели Мадлена полагает, я буду мстить ей так мелко и так подло?! Вот глупая!» — и на моих губах появилась легкая улыбка. Теперь, когда стало понятно, что она боится разоблачения даже больше, чем я, ко мне наконец пришло полное спокойствие.

— А вы не знаете… — пробормотала Мадлена.

Я почувствовала, как закрутились в ее голове шестеренки, и вот — бинго! Она поняла!

— Простите, — девушка тут же попыталась улыбнуться, — что-то чувствую себя сегодня не важно! С утра голова болит.

— Ну, как же так?! — возмутился господин Ноэль. — Быстренько бросайте свой пост и марш к дежурному лекарю, пусть выдаст вам какие-нибудь капли!

— А как же… — протянула Мадлена, не решительно обводя взглядом стол, заваленный бумагами.

— А они никуда не денутся, — добавил наставник. — Да и за нас не беспокойтесь, я в больнице — не в первый раз.

Мадлена кивнула, а господин Ноэль повел меня дальше. Он бодренько прошагал по коридору, ну а я, естественно, поплелась за ним. Остановились мы только в одной из палат.

— Что вы видите перед собой? — спросил наставник.

Я пожала плечами: передо мной лежал незнакомец с ужасно бледным лицом.

— Да, вы на ауру его смотрите! — воскликнул господин Ноэль, сердясь на мою недогадливость и нерасторопность.

Я перешла на другое зрение и увидела хитросплетения нитей ярко-оранжевого цвета. Общую картину портили лишь темные прорехи, которые зияли на ауре.

— Это его ледяные демоны так отделали? — тихо спросила у наставника.

Он кивнул головой и добавил:

— Теперь именно от вас зависит, будет ли он жить дальше полноценным человеком или еще долго проваляется на больничной койке!

Мой глаза округлились: а при чем здесь я?

— Ваша задача состоит в том, чтобы помочь ему. Я запретил другим врачевателям даже близко подходить сюда, пока вы не сделаете самостоятельно хотя бы один шов. Так что смотрите, сейчас все зависит только от вас!

— Но наставник… — взмолилась я.

— И не спорьте! Я подожду вас за дверью.

А затем… затем он вышел! И я осталась один на один с пострадавшим.

Растерянность, недоверие, стыд за собственную беспомощность, гнев на господина Ноэля — все это переполняло меня, превращаясь в просто гремучую смесь. Тысячи мыслей, одна отчаяние другой, проносились в голове. Я понимала, что помощь врачевателей требовалась незамедлительно, но вот в полезности такой недоучки, как я, сильно сомневалась. «Ну, что я могу? У меня ни разу не получился даже самый малюсенький стежочек, не то что шов! — думала с отчаянием. — И если наставник сказал правду, то сейчас жизнь и здоровье стража зависят лишь от меня».

Я шумно вздохнула и уставилась на свои пальцы, которые искрились желтыми, красными и оранжевыми нитями. Так красиво… и так бесполезно… Но теперь я не была на учебной тренировке в зале для медитаций, а в больнице наедине с реальным человеком. Значит, прочь сомнения! Нужно пробовать!

Я сосредоточилась и попыталась подцепить паутинку, она легко поддалась и повисла на ладони. Затем следовал новый этап, который и оказывался всегда провальным: как только я пыталась оторвать ниточку от общей массы, она тут же начинала извиваться, выскальзывать, втягиваться назад — и я сдавалась, однако, в этот раз все должно было произойти совершенно по-другому. Десятки попыток, чуть дрожащие пальцы, боль в висках, покрасневшие от напряжения глаза… Но я смогла! Я выдернула нить, резко, молниеносно, и не теряя ни секунды начала сшивать непослушными руками края совсем крошечной прорехи. Стежки получались не одинаковыми, кривыми, но черное пятнышко постепенно затягивалось, а я все торопилась, и торопилась, держа в своих руках судьбу другого человека.