Всматривается в моё лицо в лунном свете:

— Какая ты красивая без этой штукатурки, даже на женщину похожа, а не на куклу...

— А раньше ты этого не замечал!

— Все я замечал и, наверное, бесился, что эта красота не моя.

— Ты откровенен со мной до ужаса.

— Запомни, Корина, я прям и конкретен. После того, что было, мне уже нет смысла юлить. Я и так собирался с тобой поговорить.

— Да последние несколько часов мы не разговаривали толком, — сбросила халат и ощутила на своей коже дуновение ночного ветерка. После зноя это было чертовски приятно.

— Очень непослушная, Алена, зачем халат сняла?

— Жарко стало, я ж сказала. И чего вдруг я тебя должна слушаться, Затрахов?

— Есть очень простое основание — я хочу, чтобы тебе было хорошо, и ты была здорова и счастлива.

— Так бросай болтать и поцелуй меня! — и сама потянулась к его губам.

Он осторожно обнял меня и от прикосновения моей кожи к его по телу пронеслась волна мелких мурашек. А теплая истома разлилась от груди вниз, соски затвердели и по мне скользнула тень мелкой дрожи.

— Уже замёрзла? — он почувствовал, что я задрожала.

— И совсем нет! Просто это на тебя такая реакция у моего тела!

— Неужели страх?

— Страхов, ты хочешь, чтоб я тебя боялась? Ты же доктор и должен понимать, что люди вздрагивают не только, когда боятся.

— Я не хочу, чтобы ты меня боялась, мне от тебя нужно совершено другое!

— Ой, боюсь представить...

— А ты не бойся! И вообще, сейчас я просто тебя хочу, при том очень сильно.

— Ты знаешь, заметила, — уже ощущала его эрегированный член, который упирался в мой живот.

— Моя карамелька, — его губы ласкали мою шею, опускаясь к груди.

Когда его язык начал обводить мои соски, я еле сдержала стон, вцепившись в матрас. Его губы были на моей груди, а руки уже опустились ниже на бедра.

Ещё немного и его язык касался моего клитора и исследовал разгоряченное лоно. Каждое новое движение провоцировало новую волну наслаждения. Я запустила пальцы в его волосы.

— Как же хорошо!

Он оторвался от меня, поднялся выше и прильнул к моим губам. То, что раньше вызвало бы омерзение, ещё больше завело.

— Ты чувствуешь, какая ты вкусная? — прошептал он, распаляя меня до предела. — а сейчас тебе будет ещё лучше.

Он аккуратно перевернул меня на живот и поднял, ставя на колени и локти. Медленно поцеловал мои плечи и очертил своими поцелуями мой позвоночник, а потом стал дразнить, водя членом между моими ягодицами. Я просто изнемогала от желания и каждая секунда промедления казалась мне наказанием.

Когда он всё-таки медленно вошёл, я уже не могла себя контролировать. Тело покрылось гусиной кожей, и я со всей силы подалась ему навстречу, позволив продвинуться очень глубоко. Я услышала его рык, и он задвигался быстрее, сжимая мои ягодицы. Одна рука легла на мою спину, а вторая ласкала налитую грудь, поигрывая затвердевшими сосками.

Мы поддались первобытному инстинкту: движения были отточенными и ритмичными. С каждым новым толчком мне раскрывались новые грани удовольствия, пока я со стоном не провалилась в бездну оргазма, пульсируя и увлекая за собой Ивана.

— Алёнушка, — Страхов поцеловал моё плечо, а потом перевернул набок лицом к себе и впился в губы.

— Щекочешь меня бородой, — я не сдержалась, — поспим или ещё раз?

— Ну, Корина, я уже сомневаюсь, смогу ли справиться с твоими аппетитами, — он посмотрел на меня удивлённо.

— Ну конечно, я же изголодалась по мужской ласке, ведь ночь прошлой субботы совсем не помню.

— Ну хоть немного я тебе напомнил, как это было? — он коснулся губами моих волос.

— Пока воспоминания весьма смутные, — дразнила его.

— Ах, ты ж, чучундра, сейчас вот как наброшусь снова, живой не уйдешь!

— Ну да от тебя живым никто не уходит, ты ж — патологоанатом!

— Ты доиграешься!

— Во что играем?

Его лицо вдруг стало таким серьёзным, я даже напряглась:

— Мне незачем с тобой играть, Аленка, я сейчас перед тобой такой, как есть...

— Какой ты серьезный, — я перебила его.

Он сжал мою руку и потом наши пальцы переплелись:

— Я понял, что во всем, что касается тебя, я серьёзен.

Он поцеловал меня в висок:

— Тебе нужно отдохнуть, чуча, давай восстановим силы, а завтра — снова в бой!

— А как же секс без обязательств на одну ночь? — я даже губу закусила.

— Будет столько ночей и обязательств, сколько захочешь!

— Твои планы уже изменились?

— Просто я понял, что нам нужно быть вместе.

— Да что ты, — я улыбнулась, — и давно понял?

— Прямо сегодня или, вернее, уже вчера!

— Но мы...

Он закрыл мне рот поцелуем и когда закончил:

— Нам нужно отдохнуть, у нас ещё слишком много дел впереди!

— Но...— я было возразила, и он уткнулся лицом в мои волосы, а потом так крепко обнял, что мне стало тепло и я расслабилась, забывшись сном.

Утро началось с нежного и неспешного секса и контрастного душа, нужно было хоть как-то унять наши ноющие мышцы.

— Если так будет каждый день, дополнительные физнагрузки не нужны, — Страхов повязал полотенце вокруг бёдер. Он был сейчас похож на греческое божество: мощная, спортивная фигура с лабиринтом рельефных мышц, грозен и притягателен.

— Ален, тебе придется одеться, иначе мой мозг не будет работать из-за оттока крови.

— А где та черная футболка?— Иван открыл шкаф и достал ее, протянув мне.

Я тут же облачилась. Она (футболка) приятно ласкала мою кожу. Мой демон тьмы обнял меня сзади и поцеловал в макушку:

— Признаться, тебе идёт! Завтрак приготовишь?

— Ах ты ж, расчётливый гад, ты обманом заманил меня в свое логово ради завтрака?

— Раскусила, соблазнение было только предлогом, чтобы обречь тебя на кулинарное рабство! Попалась, — он сжал мою талию, — приговорена к пожизненной готовке для меня, при том завтраки, это только начало!

— Я была права, рабовладение — это твоё! И планы у тебя стратегические! Тебе домработница нужна, а не я...

— Именно ты!

— Сам-то понял, что сказал? Забыл — я чуча, чучундра, шушера. Ладно на обеде я тебя сбила маскарадом, ну ночью — там не разглядел. Но сейчас в себе ли ты, Страхов? Ты ж меня терпеть не можешь.

— Вот ты нормальная, не поняла ничего, чуча, да разве то, чем мы занимались вчера и сегодня утром делают люди, которые терпеть друг друга не могут?