— Бес попутал, да, Иван?

— Ты меня, Корина, попутала! Вот чего ты добиваешься, чтобы я это в голос сказал?

— Ничего я не добиваюсь, зная тебя, для тебя все это не больше, чем очередное приключение!

— Значит, ты плохо меня знаешь! И у тебя вся жизнь впереди, чтобы узнать лучше.

— Вся жизнь? Это не слишком долго?

— Я думаю, в самый раз!

— Ты такой вот...

— Опять козлом обзовешь? Да придумай, что-то пооригинальнее: там муфлон, антилоп винторогий, гну (как там у их самец называется?).

— Негатив из тебя так и прет, Страхов, я имела в виду, что ты такой вот непредсказуемый. А ты что надумал?!

Я села к нему на колени обняла за шею:

— Ванечка, какой ты, дурачок! Влюбился в меня, так и скажи, не держи в себе!

— А ну быстро вставай, или трусы надень, а то ты меня убиваешь, я от возбуждения скоро свихнусь!

— Ладно-ладно, какие мы чувствительные, пойду я завтрак готовить, а то ты злой, когда голодный! Ещё совет тебе, пока я не ушла, есть прекрасный способ снять напряжение — пару взмахов рукой и готово, — показала ему язык и пошла в сторону кухни.

— Разве что твоей! — кинул черт бородатый мне в след.

Завтракать в компании Страхова было забавно. Нет, у нас уже был один совместный, но это другое! Мы практически не сводили глаз друг с друга и, казалось, что пришли на кухню совсем не для еды.

Допивая кофе Иван потянулся, ко мне через стол, и поцеловав, произнес:

— Спасибо, Алёнушка, все было супер! Есть к тебе серьезный вопрос: а ты думала когда-нибудь о замужестве?

— Ты что ли жених?

— А хоть бы и я...

— Ванечка, ещё очень рано мне об этом думать. Да и у нас с тобой полная неопределенность пока!

— Ну почему же, я вот определился, я тебя хочу!

— Это понятно, но этого мало, чтобы так сходу семью создавать!

— Ну, а если я скажу, что люблю тебя!

Иван

Я это сказал! Меня вполне можно осудить за спешку и форсирование событий, но все эти сомнения убивают настоящие чувства. Сказал, как ощущаю сейчас.

Алена замерла. Я прямо увидел, как в ее голове пошли мыслительные процессы. Мне стало страшно. Я попытался заглянуть ей в глаза:

— Ты зависла, Корина?

— Иван, я пытаюсь понять…

— Что ты пытаешься понять?

— Не перебивай! Как мы дошли до жизни такой?

— До совместной жизни, Алёнушка, мы еще не дошли…

— Да я не в том смысле: скажи мне кто-то недели две назад, что я буду с тобой целоваться и спать, а ты мне в любви признаешься, просто бы рассмеялась. А сейчас уже в собственной адекватности сомневаюсь.

— Так, чуча, — я подошел сзади и обнял ее за плечи, — ты болтологию не разводи, а лучше ответь мне, нравлюсь я тебе или нет?

Пауза в четверть минуты показалась мне вечностью.

— А, пожалуй, помучаю тебя, — сказала она, а я целовал ее шею, сжимая грудь под футболкой, — что это ты снова делаешь?

— Продолжаю наш марафон.

— Ты еще сказал, что у меня неуемные аппетиты, а сам!

— Это ты меня заразила, до тебя я таким не был, — отбросил свое полотенце на стул и прижался к ней всем телом.

— Ты и правда превратился в Затрахова, с моей легкой руки.

— А ты утверждаешь, что не хочешь? — моя рука опустилась вниз и коснулась уже влажных складочек.

— Совершенно не оставляешь мне выбора, — она хотела было повернуться. Но я просто вжал ее в раковину.

— Стой на месте! — один рывок и ее, вернее моя, футболка составила компанию полотенцу. Я просто сходил с ума от карамельного запаха ее кожи. Руки снова легли на уже обнаженную грудь.

— Иван, стой, — ее дыхание было рваным, — мы же не будем делать это на кухне?

— А почему бы и нет, мы делали это уже почти везде! Кухня — не исключение… — я уже зафиксировал ее бедра и вошел. И чем быстрее я двигался, тем тяжелее ей было удерживать равновесие, поскольку все тело дрожало от возбуждения.

Мы двигались дико, неистово, как в последний раз.

— Иван! Я… — внутри Алены все сжалось и запульсировало, даря мне непередаваемые ощущения.

— Тебе хорошо? — я прошептал ей на ухо, еще наращивая темп.

— А сам как думаешь? — она задыхалась.

Еще пару толчков и я финишировал, обдав изнутри ее лоно горячей спермой.

Сейчас мне очень захотелось ее поцеловать. Она повернулась ко мне и у меня уже не было сил, чтобы оторваться от ее губ.

— Ваня, это какое-то сплошное безумие! Мы только и делаем, что…

— Аленушка, мы просто хотим сполна насладится друг другом, тут нет ничего странного, пошли еще поваляемся, — я взял ее за руку и не дал надеть футболку обратно.

Мы улеглись, и она положила свою голову мне на грудь. Для меня сейчас все было идеально: постель и любимая женщина в ней. Уютно.

— Люблю тебя, — прошептал и коснулся губами ее волос.

— Что ты там шепчешь, — она подняла на меня глаза, — это любовный заговор?

— Конечно, но не заговор, это как-то архаично, а нейролингвистическое программирование! Программирую тебя на вечную любовь и страсть.

— Вот ты ж взрослый, а не знаешь, что ничего вечного нет…

— А я думаю, что есть!

— И что же?

— Желание тебя подкалывать!

— Вот паразит! — она слегка пнула меня ногой.

— Не пинайся, это, как ни странно, меня очень возбуждает. Смотри, а то с живой тебя я не слезу.

— Ой, боюсь-боюсь.

— Ты мне так и не ответила на мой вопрос.

— На какой из них, ты со своим пытливым умом задаешь их очень много, я со своей девичьей памятью — не все запоминаю.

— Мне кажется, ты снова пытаешься уйти от ответа, Корина, ты что-то скрываешь, признавайся!

— Ну, что ж я могу от Вас скрыть, Иван Васильевич, я тут перед Вами — обнаженная и беззащитная. И полностью в Вашей власти!

— Не прикидывайся невинной овечкой! Говори честно — любишь меня?

— Ну вот так прям сразу?

— Молилась ли ты на ночь, Дездемона!

— Душить будете, Отелло Затрахов?

— Уже подумываю об этом… — поцеловал ее плечико, — но сейчас для твоей шейки у меня другое предложение!

И покрыл каждый миллиметр ее шеи мелкими поцелуями.

— Я отвечу тебе хокку, а ты сам решай, как его понимать: