территорию, а сейчас Ларс в свою обитель впустил чужую омегу. Запретный плод. Пусть уже надкушенный и опробованный.

— Тебе нужна сухая одежда, — заметил он, даже не повернув головы в её сторону.

— Мне не нужна одежда, — пошутила Диана, но звучало не пошло, не смешно, а очень жалко.

— Пойдём наверх, пока тебя тут не заметили…

Диана тоже не желала, чтобы её увидели другие Брауны. Позориться перед членами чужой стаи в планы не входило. В лифте Ларс молчал, а когда Диана попыталась подойти ближе, выставил руку, отказывая в близости. В комнате стало совсем неловко, Диану немного трясло — горячий чай разогрел, а мокрая ледяная одежда прилипла и стала тяжёлой и неприятной. Она не знала, что дальше делать, куда себя деть. Ларс включил светильник, небрежно поправил покрывало на постели, которая со вчерашней ночи осталась взбитой, напоминая о том, что сейчас так больно резало по сердцу.

— Тебе надо в душ.

— Не надо. — Диану передёрнуло от мысли, что придётся снять пластырь и намочить свежую рану.

— Ты простынешь. Иди согрейся. — Ларс открыл двери в ванную и махнул ей рукой, приглашая.

Если бы альфа пошёл с ней, Диана, возможно бы, согласилась. Но подобной роскоши ей не предлагали. И всё же Ларс был прав — стоило согреться и заодно смыть запах Юргена, от которого саму тошнило. Она сбросила одежду на пороге, намеренно, чтобы двери нельзя было закрыть, попыталась подцепить пальцами пластырь, но не достала и плюнула. Забралась под горячие струи и минут пять стояла, чувствуя, как вода нагревается, превращаясь в кипяток. От ожогов спас Ларс, с шипением выдернул её из воды, бросил на растекающуюся под ней лужу полотенце и накинул на плечи халат.

— Ложись, я перестелил, — велел он, закончив с уборкой.

— Нет…

Диана чувствовала, как её намеренно отталкивают. Ларс словно стену ставил, а от этого становилось так больно, что она готова была разреветься. Диана не плакала, сколько себя помнила, даже в детстве. Если падала, то поднималась и бежала дальше, царапины не замечала, над ушибами смеялась. Это сестренка вечно канючила, а Диана ничего не боялась. Думала, что и Юргена сможет вынести. Оказалось — нет. При мысли о вожаке снова бросило в дрожь. Она шагнула ближе к Ларсу, попыталась обнять, но тот как уж выскользнул, оставляя между ними холодящее расстояние.

— Ты ведь хочешь меня. — Диана снова сделала к нему шаг.

— Нет.

— Хочешь. — Девушка рукой скользнула по его паху, замечая его возбуждение, но Ларс снова оттолкнул.

— Прекрати, или я тебя выгоню!

— Возбуждает, когда омегу пускают по кругу? — мрачно усмехнулась она, намекая на дежуривших на улице шавок Дирка.

— Ты скользкая девица, как-нибудь выкрутишься.

— Тогда выгони меня. — Диана скинула халат, оставаясь обнажённой, снова шагнула ближе, загоняя Ларса к стене, и потянулась к его губам, но Ларс отвернулся, вздёрнул подбородок, уходя от прикосновений.

Наверное, в другой жизни Диана бы посмеялась над ситуацией — её истинный шарахается и отталкивает, не желая малейшего контакта. Но в реальности это так сильно било по нервам, что Диана была готова сорваться на крик, ударить, укусить. Заставить принять её и удержать. Не отпускать и тем более не гнать. Нужно было сказать лишь слово, дать Ларсу возможность себя почувствовать.

Диана обречённо опустила руки. Отступила и устало плюхнулась на кровать. Хотелось спать и, наверное, есть. И забыть обо всём дурном и страшном, что ждёт её за пределами этой маленькой, но совсем чужой комнаты. Возможно, участь попасть к Дирку не такая уж и страшная — ведь тогда не придётся отчитываться перед Юргеном, не придётся обманывать Ларса и вскрывать его сейф. Если она не предаст истинного, всё будет намного лучше. А пару дней под стаей Иствуда она как-нибудь переживёт…

— Что это? — Ларс провёл рукой рядом с пластырем, который от воды размяк и почти не держался.

— Царапина, — хрипло отмахнулась Диана и попыталась скинуть его руку, но Ларс сорвал пластырь, и захотелось взглянуть, что именно там написано.

Диана крутанула головой, потянула себя за плечо, пытаясь вывернуть шею, и поймала холодный остекленевший взгляд Ларса. Совсем мрачный, неприятный.

— Что там?

— Залечи…

Его руки скользнули по плечам, и Диане захотелось закутаться в нём, в его запахе, в мягкости его ладоней, чтобы скрываться от всего.

— Не могу.

— Залечись. — Ларс зачем-то обнял, и Диана повисла в его руках.

Приказ вожака давил так сильно, что даже дышать без разрешения Юргена было тяжело, а пойти против его слова совершенно невозможно. Но Ларс — её пара, и его шёпот у самого уха — как гипноз, повторяющий одно и то же слово, убеждая, подталкивая. Диана сама не поняла, как поддалась, потянулась к его голосу и расслабленно застонала, когда боль на спине потухла.

— Умничка, молодец. — Ларс продолжал обнимать, и в кольце его рук стало тепло и очень хорошо.

— Что там было написано? — спросила она тихо, чувствуя, как её убаюкивает аромат кипарисовой смолы.

Последние месяцы превратились в бесконечную гонку, нервное напряжение и дикий страх. Диана так сильно устала, замучилась, задолбалась, и, чувствуя тепло пары, его запах и поддержку, безумно сильно потянуло в сон. Она расслабилась, обмякла и успокоилась.

— Неважно… забудь. — Ларс же, напротив, с нескрываемым нетерпением гладил ей плечи, проводил пальцами по шее, чуть задевая тёмные пятнышки чужих зубов, зарылся носом в волосы и горячо и очень возбуждающе прошептал: — Ты пахнешь иначе…

Диана не принимала настойку сутки, недостаточно, чтобы её личный аромат стал пробиваться, но Ларс — её пара, тот, кто предназначен судьбой, и мог чувствовать даже крохи. Пусть это неправильно, пусть им обоим будет больно, но Диане очень хотелось, чтобы Ларс её признал. Принял как свою омегу и дал хотя бы толику надежды на благополучный конец. Она повернулась к нему, коснулась губ, сначала неуверенно, но почувствовав, что её больше не отталкивают, обхватила за шею и со стоном пробралась языком глубже, поглощая его жар, желания и страсть. Ларс сдался. Или изначально просто дразнил. Но сейчас отвечал с напором, без вчерашней осторожности, и Диане именно это было необходимо — чувствовать себя