Но отчего вы говорите так, словно уже проиграли? Что, если вы выиграете?

— Тогда у меня станет два сфинкса. После чего я подарю их герцогу.

— Как?! — нечаяно вскрикнул Апполинарий. — Отчего же герцогу?

— Кому же ещё? Отправить их в дар вашему императору будет смотреться как наглость, если не оскорбление, по отношению к вам. Не говоря даже об общественном недоумении таким поступком с моей стороны.

— Герцог, со своей стороны, готов вам подарить тридцать тысяч фунтов стерлингов. — добавил Токтон.

«Господи, какой болван! — ощутил бешенство виконт. — Плебей он и есть плебей. Способен думать и говорить только о деньгах.»

— Вот оно что. — сообразил наконец Бутенёв.

«Получается, герцог поднял предложение до уровня, когда отказ грозит началом вражды. — подумалось ему. — Понсонби знатного рода, с сильным положением. Все знают, что сестра виконта является супругой действующего премьер-министра. Что ему Кавендиши? Сегодня ничего, но завтра могут быть неприятности. Ни один политик не пойдёт на такой риск понапрасну. Да и деньги хорошие, почти двести тысяч рублей серебром. За какие-то две глыбы из камня. Виконт хочет не просто продать их герцогу за кучу золота, но хочет оставить всё так, чтобы история их появления в Англии обросла легендой. Русский посол против поста Англии разыгрывают древние египетские статуи. Такое джентльменам понравится. Их установят где-нибудь в Лондоне или поместье герцога, и всем станут рассказывать откуда и как они взялись. Ловко. Понсонби выиграл у русского посла! Ах, ведь ещё и Франция. Да-да, смешной король пожалел денег и настоящее богатство досталось Англии. Русские хотели себе, но проиграли. Ух ты, чёрт какой. Завертел историю как в романе вокруг кусков гранита. Учись, Апполинарий, учись. Что если Понсонби проиграет? Тогда ничего. Нет статуй и глаза ничего не мозолит. А герцогу напишет, мол, так и так, хотел вам предоставить обоих, не имел выбора. Фортуна не улыбнулась. Денег жаль, конечно, но виконт не бедствует. Красиво.»

— Тогда мне не остаётся ничего иного, как сделать всё, что в моих силах, для вашего поражения, виконт.

* * *

— Ну так чего они нарешали? — шёпотом спросил Степан у Пушкина, когда Бутенёв с виконтом встали и пожали друг другу руки.

Тот изумленно поглядел на него.

— Ах, ты ведь не знаешь французского! — дошло до поэта. — Сыграют в шахматы.

— Какие шахматы?

— Обыкновенные. Две партии, разными цветами. В случае ничьей играют третью.

— Погодите! Александр Сергеевич! Какие ещё шахматы? — растерялся Степан. — Мы тут кровопролития ждали, а не фигурки переставлять! Скажите хоть вы, Пётр Романович!

— Гм.

— Спасибо. Так вот, какие шахматы? И для чего мы здесь толпой?

— В качестве свидетелей. — пожал плечами Пушкин.

— Ну нет, я так не играю. — расстроился граф, не считая нужным скрывать это. — Лучше бы в биллиард разыграли, шары покатали. Всё веселее смотреть. Или постреляли по мишеням. Да хоть друг в друга. Можно ещё на кулаках всё выяснить. Скачки устроить. На сфинксах. Кто быстрее. Тьфу! Шахматы!

— Степан, ты не дома. — покраснел поэт.

— Апполинарий Петрович играть хотя бы умеет? — уныло отозвался Степан.

— Очень сильный игрок.

— Ох, ваше превосходительство, вашими устами да мед пить.

— С чего бы тебе сомневаться? — нахмурился Пушкин.

— Видел я как в шахматы играют…многие здесь. Признаюсь — впечатлен. Кстати! — осенило графа. — А секунданты будут?

— Само собой. Мы и будем.

— Секунданты могут участвовать? Это как дуэль? Подсказывать чем ходить? Лошадью, к примеру. Или слоном.

— Ваше сиятельство, вы удивительно раздражительны. — пришёл на выручку поэту Безобразов. — Прошу вас держать себя в руках.

— Да вам самому хочется шарахнуть кому-нибудь, Пётр Романович. — огрызнулся Степан, но умолк.

Тем временем, к началу состязания всё было готово. Слуги принесли специальный столик с замечательным резным набором для игры. Вокруг расставили стулья.

Бросили жребий. Начинать белыми выпало Бутенёву.

Апполинарий действовал уверенно, и быстро захватил инициативу к вящему удовольствию своих болельщиков, за одним исключением.

«Он что — идиот? — думал Степан. — Четыре пешки в ряд куда идут? Вы македонскую фалангу строить планируете, господин посол?»

Играли, на его взгляд, странно. Оба противника норовили поставить рядом друг к дружке коней, офицеров и ладьи, как будто так и надо, старались не допускать разрыва линий пешек, а ферзей держали около королей.

«Обоих бы урыл как детей, — злился Степан, поняв, что игроки воспринимают шахматы как игровой аналог военных действий, — ещё и без часов! Время не ограничено, как понимаю. Великолепно. Если проигрываешь, то можно взять месяц-другой на раздумья? Удобно. Или ограничено? О, прекрасно, теперь оба накинулись на левый фланг противника. Всё по науке! Косая атака Фридриха в действии. Александр Македонский при Арбеллах. Лучше бы в шашки сели, Ганнибалы доморощенные. Или в „Чапаева“».

Бутенёв сдался.

«Что?! Почему?! — пронеслось в голове у Степана. — Зевнул коня, что с того? Играть дальше религия не позволяет? Перфекционизм нарушен?»

— Не огорчайтесь, Апполинарий Петрович, не всё потеряно. — поддерживал Безобразов расстроенного посла. Тот пользовался паузой между партиями для обретения утеряного спокойствия.

— Виконт играет чрезвычайно сильно, — признался Бутенёв, — вскрыл мои планы словно доклад получил от разведки.

— Вы о том коне, Апполинарий Петрович? — возник рядом Степан. — Он что, засадный полк в Куликовской битве изображал?

— Вы тоже догадались, ваше сиятельство? — изумился Бутенёв.

— Конечно! — с самым серьезным видом подтвердил граф. — Как вы его туда поставили, так и подумал сразу. Не иначе, Апполинарий Петрович засаду замыслил. В дубраве. А тут вылазка драгун всё испортила. Пришлось сдаваться, нечего поделать. Как без засады воевать?

— Вы помогли бы лучше, подсказали чего, — заметил Безобразов, — зубоскалить любой горазд.

— Устройте Канны этому пунийцу. Тут важно сперва окружить все его фигуры, а уж опосля…

— Всё вам шутки шутить, ваше сиятельство, — Бутенёв промокнул платком испарину, — а я, право, не знаю как быть.

— Даже не знаю, что можно подсказать, — покачал головой граф, — попытайтесь вообразить себя Цезарем. Помните — чтобы победу одержать, нужно поставить своих солдат в безвыходное положение. Победить или умереть. Только так.

Во второй партии Бутенёв отыгрался.