начала просматривать их одну за одной. Каждая оказалась сертификатом о повышении квалификации в разных медицинских направлениях – от фармацевтики до психологии. Какая же Света умная и образованная женщина! Наконец я нашла диплом, в котором было написано:

Решением государственной квалификационной комиссии

БОГАЧЁВОЙ СВЕТЛАНЕ ВЛАДИМИРОВНЕ

присвоена квалификация

АНЕСТЕЗИОЛОГ-РЕАНИМАТОЛОГ

Я поняла, что это и есть основной ее диплом – Света часто рассказывала, как обучалась в университете именно на эту профессию. Я сфотографировала страничку и отправила Свете с подписью: «Это то, что надо?»

В ожидании ответа я продолжала стоять у открытого ящика. Вдруг мой взгляд упал на белую картонную папку, перевязанную веревочками. Они выглядели потрепанно, будто их постоянно развязывают и снова завязывают.

Меня словно потянуло к этой папке. Я аккуратно развязала узелок, и папка сама открылась. Внутри лежали медицинские документы. Я бы сразу закрыла эту папку, если бы не увидела снимки УЗИ и надпись на первой же странице:

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ЭХОПРИЗНАКИ ОПУХОЛИ ПРАВОГО ЯИЧНИКА

Это были документы о Светином раке. У меня полились слезы. Весь происходящий кошмар стал намного реальнее. Я долго вглядывалась в снимок, хотя это было бессмысленно, ведь я ничего в этом не понимала. Затем я закрыла папку и крепко завязала узелок, будто загоняя страшную болезнь внутрь папки, чтобы она не смогла оттуда вырваться и кому-то навредить.

Закинув диплом обратно в комод, я вышла из комнаты и быстро пошла в ванную. Со слезами на глазах я начала мыть руки, будто пытаясь смыть с себя прикосновение к болезни, а также следы своего преступления. Мне было стыдно, что я залезла в чужие вещи. Затем я вернулась в Светину комнату забрать с комода свой телефон. На нем светилось уведомление о новом сообщении от Светы:

«Да, это оно. Спасибо большое».

Я позвала в гости Федю. Хотелось как-то отвлечься, и вдобавок мне было мерзко, что секундное любопытство взяло надо мной вверх. Федя приехал почти сразу, сделал нам кофе, и мы сели болтать. Обсуждали театр, как ему трудно учиться в институте и как его там бесят некоторые преподаватели. Я в свою очередь рассказала ему о просьбе Светы.

– Прикинь, Света попросила достать из комода и сфоткать ей по работе ее диплом… – начала я.

– И?

– И там он не один. Там куча разных дипломов-сертификатов о разных квалификациях, – восхищенно поделилась я.

– Ну, я не удивлен. Света же гений. Это не новость, – пожал плечами Федя.

– Не новость, конечно. Но я не думала, что у нее такое, – я развела руками, – обширное образование.

– В яичниках? – резко выпалил шутку Федя.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам одновременно от смеха и от ужаса. Я распахнула глаза, закрыла рот рукой и не столько засмеялась, сколько протяжно застонала в руку.

– Твою мать, это одновременно лучшая и худшая шутка, которую я слышала за последний месяц, – выдохнула я.

И у меня, и у Феди было ужасное чувство юмора, и мы очень ценили, что можем обмениваться такими шутками друг при друге без обоюдного осуждения.

Я не рассказала Феде, что залезла в папку. Мне было очень стыдно, к тому же казалось, что я сделаю только хуже, распространив информацию из этой папки. Будто я залезла в чужое личное пространство, а потом побежала об этом рассказывать друзьям. Да, все знали, что у Светы рак. Но факт остается фактом – я без спроса залезла в чужие вещи.

Света вернулась поздно вечером. Я заварила нам чай и, когда мы уже сидели за столом на кухне, серьезно сказала ей:

– Нам нужно поговорить.

Света заметно напряглась и начала глупо улыбаться. Я затараторила на одном дыхании:

– Когда ты попросила скинуть тебе диплом, я случайно залезла в белую папку. Я ничего не читала, но случайно увидела только снимки УЗИ и часть заключения, я не хотела, я даже не знаю, зачем туда полезла, я… я не знаю, оно как-то само вышло. Прости меня, пожалуйста!

Света выдохнула и рассмеялась.

– Фух, Щукина, – облегченно и радостно воскликнула Света, – я уж подумала, что-то случилось! Вообще ничего страшного!

Я была рада, что Света не злится. Я подозревала, что она не будет злиться. Но нужно было обозначить, что для меня подобные поступки неприемлемы. Света продолжала:

– Вообще не переживай! Хочешь, я тебе все покажу, что там есть?

– Нет, – отрезала я.

Я никак не хотела превращать вечер в просмотр документов об ужасной болезни подруги. Света серьезно заверила меня:

– Я легко могу показать тебе все что хочешь. Мне не сложно.

– Я верю. Сложно мне. Понимаешь? Я, честно говоря, не хочу видеть ничего, что связано с твоей болезнью. Мне достаточно того, что я вижу ее проявления каждый день, – призналась я.

Весь оставшийся вечер мы играли в карты и весело болтали. Света рассказывала о работе и о планах на будущее. Я забыла о той папке и больше не хотела о ней никогда вспоминать.

* * *

Так как у Светланы Богачёвой не было рака, снимки УЗИ были самыми обычными или скачанными из интернета – ведь я бы в них все равно никогда ничего не поняла. Лист с расшифровкой УЗИ и диагнозом Светлана Богачёва написала сама. Она хранила эту папку, видимо, на случай вопросов, которые могли возникнуть у меня или кого-то еще. И какая удача для нее, что я собственноручно туда залезла, навсегда откинув для себя возможность что-то заподозрить! И связав у себя в голове любые документальные подтверждения ее болезни с собственным чувством вины. А скорее всего, она, как и с письмом о «смерти» брата, специально подстроила все так, чтобы я ознакомилась со всеми ее «диагнозами» сама и мы больше не поднимали эту тему.

Единственное, что было настоящим среди этого вороха бумаг, – ее высшее медицинское образование с кучей различных квалификаций. Которое и позволяло ей подделывать документы о болезни, ставить нужные печати, неизвестно где их доставая, имитировать симптомы, вкалывать себе черт знает что в вены для создания некрозов и создавать фальшивый мир ракового больного. Светлана действительно хороший врач. И насколько прекрасен был бы мир, если бы она направила все свои знания и таланты не на дешевый мошеннический спектакль, а на спасение человеческих жизней.

Лена и Елизавета

Вскоре кошка с собакой подружились. Зигги еще недельку пошипела на щенка и наконец приняла Пепегу в семью. Кошке не нравился его запах, она постоянно пыталась его вылизывать и безрезультатно учила пользоваться лотком. Сложилось впечатление, будто Зигги решила, что Пепега – большой, вонючий и уродливый котенок, и всячески старалась о нем заботиться.

Миша не был в восторге от Пепеги, но ему понравилась кличка. Кулич часто приходила помогать выгуливать щенка, практически став его тетей. Даня как владелец лабрадора написал мне кучу инструкций по воспитанию и уходу за собакой. Федя возмутился, что