А пока, поскольку это было намного проще и не осложнялось ненавистью к себе, Хазард стал думать о Джулиане, Монике и Райли.

Удалось ли Монике уговорить Джулиана вести мастер-класс? Чувствует ли себя Джулиан менее одиноким? И вопрос, мучивший его больше всего: нашел ли Райли Монику и стал ли он мужчиной ее мечты? Хазард чувствовал себя писателем, начавшим писать рассказ, а потом, на полпути, его герои вдруг сошли со страниц и зажили собственной жизнью. Как они посмели? Неужели они не понимают, что всем обязаны ему? Он догадывался, насколько маловероятен хеппи-энд, но, когда лежишь в гамаке, в этом немыслимо красивом окружении, совершенно оторванный от реальности, все кажется возможным.

Хазард купался в непривычном приятном ощущении от совершения хорошего дела. Чего-то бескорыстного. Доброго. При участии Райли он изменил чью-то жизнь. Моника будет так благодарна! Не то чтобы ему нужна была благодарность, но все же.

Он выбросил из гамака загорелую ногу и оттолкнулся пальцами ног от деревянного помоста, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Он ругал себя за то, что не взял у Райли номер его телефона или адрес. Хазард не знал даже фамилии парня. Вот бы послать ему эсэмэску со словами: «Привет, это Хазард. Как там дела в Лондоне?» Впрочем, Хазард напомнил себе, что у него нет телефона и он никому не может позвонить. Он знал, где находятся Джулиан и Моника, но они не успели прочесть его историю, и, возможно, Райли еще не рассказал им о нем. Ему невыносимо было ощущать себя за бортом. Хазарду всегда нравилось быть в центре событий – из-за этого, прежде всего, он, видимо, и попал в эту переделку.

И тут у него возникла идея. Она не была безупречной, но это был способ вернуться в историю, дать им знать, что он по-прежнему является частью «Аутентичного проекта».

По острову курсировали два микроавтобуса, забирая туристов с побережья и отвозя их в единственный городок с почтой, банком и магазинами. В очередной раз, когда микроавтобус остановился около «Удачливой мамы», Барбара окликнула Хазарда, и он сел в автобус.

Автобус трясся по пыльной, разбитой дороге. Дверей в нем не было, лишь парусиновый навес для защиты от солнца и открытая задняя часть. Было душно, и пахло по́том и солнцезащитным кремом. На двух скамьях, установленных вдоль бортов, сидело по пять-шесть туристов. Некоторые сжимали в руках рюкзаки, другие – пляжные сумки. Хазард взглянул на ряд ног сидящих напротив людей – всех оттенков белого, коричневого и красного, часто покрытых красными волдырями от комариных укусов и ссадинами от коралловых рифов. Туристы обменивались привычными фразами: «Где вы остановились? Где побывали? Что рекомендуете посмотреть?» Хазард достаточно наслушался таких разговоров и знал, какие туристические достопримечательности, рестораны и бары можно порекомендовать как на его острове, так и вдали от него. Но он не стал признаваться в том, что сам нигде не бывал, за исключением своего маленького пляжа и ближайшего городка. Ему не хотелось объяснять почему: он не может себе доверять.

Наконец автобус остановился около крошечного причала, где стоял паром, ожидая пассажиров, плывущих на Ко-Самуй. Оттуда более крупное судно могло доставить их на материк, в Сураттхани. Хазард задумался, а не сесть ли ему на паром. В поясе для хранения денег, под футболкой, у него были наличные и паспорт. Возможно, он и сделал бы это, ведь его не очень тревожила мысль о том, что все вещи останутся в бунгало, но он задолжал Энди и Барбаре аренду за неделю и не хотел, чтобы после их доброго отношения к нему они подумали, что он сбежал умышленно.

Хазард зашел в магазин. Здесь он обычно покупал себе саронги, солнцезащитный крем, шампунь и зубную пасту. Сразу за дверью была карусель с почтовыми карточками. Хазард покрутил ее, пока не нашел открытку с фотографией его пляжа. Вид с воздуха. Практически можно было различить его бунгало.

Усевшись за стол на террасе кафе, Хазард, посасывая через соломинку сок большого кокоса, наблюдал, как с парома, приплывшего с Ко-Самуя, вышли на деревянный причал несколько туристов. Они возбужденно тараторили, восхваляя красоту нового места, не обращая внимания на паромщика, возившегося с их рюкзаками. Взяв у официанта ручку, Хазард принялся писать:

Монике, кафе «У Моники»,

Фулхэм-роуд, 783, Фулхэм,

Лондон, Великобритания.

Леди, продающей лучший в городе кофе.

Скоро увидимся,

Не успев ничего толком сообразить, Хазард пошел на почту, купил марку и отправил открытку.

Моника подготавливала кафе к вечернему уроку рисования. Ее сотовый зазвонил в пятый раз. Ей даже не нужно было смотреть, кто это. Это опять был случайный вызов от Джулиана. Он не совсем еще освоился со своим новым мобильником. Однако чуть раньше ему удалось позвонить ей, чтобы сказать, что, по его мнению, класс готов перейти к изображению человеческих форм, и попросить найти кого-нибудь в качестве натурщика.

Это было не так просто, как казалось. Времени вывешивать объявление не было, поэтому Моника обратилась к Бенджи. Она объяснила ему, что это не просто неуместное выставление себя в голом виде, а это искусство. Никто не станет смотреть на него как на обнаженного Бенджи, но как на объект искусства – почти такой же, как омар Ларри, только Бенджи не съедят на обед. Она не сомневалась, что Джулиан выберет вполне пристойную позу. Никто не увидит его… В этом месте она замолчала. И наконец Моника предложила Бенджи двойной тариф на этот день и дополнительный выходной, и сделка была заключена.

Появился Джулиан, на этот раз в коже, как Дэнни из «Бриолина», и класс начал заполняться.

– У меня мурашки по коже, – пробубнил Баз в сторону Бенджи.

Бенджи не улыбался, он просто спрятался за стойку. Вид у него был нервозный и в то же время возмущенный. Когда все расселись за столами, Джулиан раздал бумагу и карандаши.

– Сегодня мы возвращаемся к карандашу, господа, поскольку переходим от натюрморта к человеку. Прежде чем мы начнем, позвольте представить вам миссис Ву.

Все поприветствовали миниатюрную миссис Ву, которая встала и поклонилась. В полный рост она была не намного выше, чем в сидячем положении.

– Называйте меня Бетти! – немного агрессивно произнесла она.

– Дорогой Бенджи любезно согласился позировать для нас сегодня, – сказал Джулиан, после того как представления были окончены. – Можешь подойти сюда, Бенджи?

Бенджи бочком подошел к группе.

– Э-э, где я могу снять одежду? – спросил он.

– Снять одежду? Не глупи, старина. Нам нужно видеть лишь твои руки! Не стоит забегать вперед. Вот, садись на этот стул и сожми кружку, сцепив пальцы. Вот так. Руки – одна из самых сложных для изображения частей тела, поэтому сегодня сфокусируемся на них.

Бенджи сумрачно взглянул на Монику, думая, что его подставили. Моника ответила ему гневным взглядом, осознавая, что непомерно переплатила ему за сидение на стуле в одежде в течение двух часов. У Софи и Кэролайн был разочарованный вид. Софи шепнула что-то Кэролайн, и та прыснула от смеха.