Как будто вот здесь, прямо сейчас он всерьёз размышлял над тем, оставить всё как есть, или сделать лучшему другу одолжение и избавить от моего присутствия раз и навсегда. И я не знала, то ли радоваться за Потапова, что у него есть такой друг, то ли что.

— Что. Тебе. Нужно.

Я всё же медленно села, не глядя на своего гостя и сцепив пальцы в замок. Пытаясь хоть так унять нервную дрожь.

Ильин вздохнул, чуть громче, чем следовало и без должной доли огорчения. Отлипнув от дверного косяка, он дошёл до чёртового стула и устроился на нём, глядя на меня прямым, нечитаемым взглядом. И выдал, коротко хмыкнув:

— Напоминаю, теперь уже Потапова… Ты по-прежнему мне не нравишься. Но отказать в помощи Максу я не мог, так что… Расскажи-ка мне девица, кому ты можешь быть так нужна, чтоб на тебя натравили бронепоезд под названием «опека»?

Вопрос прозвучал как гром посреди ясного неба. И я бы с удовольствием поделилась с ним всем, что знала, если бы не одно «но». Я не имела ни малейшего представления о том, почему ко мне пришла «опека» и что им от меня надо было.

Наверное, что-то такое отразилось на моём лице, что-то странное. Настолько, что Ильин сощурился, подавшись вперёд, и сжал пальцами мой подбородок, заставляя смотреть прямо ему в лицо:

— Давай, Потапова, выкладывай как на духу, всё, что происходило до того, как ты попала в больницу. Считай, что на данный момент между нами временное перемирие и… Рассказывай. Всё, от и до.

Ирина

Какое-то время я удивлённо смотрела на Ильина, даже не представляя, что на это сказать и как реагировать. В душе царил сумбур из противоречивых эмоций и чувств, а в голове звенела странная блаженная пустота. Я не верила в его бескорыстность, я не верила в то, что он действительно хочет помочь и прямо сейчас, оставшись с ним один на один, я ощущала себя до смешного слабой. А ещё — безумно уязвимой и пугающе беззащитной девчонкой. Настолько, что терпеть чужие прикосновения больше не было сил, и, дёрнув головой, я вырвалась из его хватки.

Чужие пальцы разжались моментально, отпустив мой подбородок и я, наконец-то, смогла спокойно вздохнуть. Чтобы, спустя пару ударов сердца, озвучить вертевшийся на языке вопрос:

— Игорь… Зачем тебе это?

Наверное, глупо было интересоваться его мотивами. Потапов был его другом, а для своих друзей Ильин был способен на всё и даже больше. Но сжав пальцы так, что побелели костяшки, я упрямо кусала губы и ждала от него ответ. Потому что я понимала, зачем ему помогать Максиму, но совершенно не представляла, причём здесь я.

Игорь смерил меня насмешливым взглядом. И вежливо уточнил, склонив голову набок:

— Что именно, рыжая?

— Вот это вот… — я неопределённо пожала плечами, подавив желание огрызнуться в ответ. — Вот это вот всё… Зачем оно тебе, а?

— Хм…

Ильин смерил меня задумчивым нечитаемым взглядом. Сдвинув табуретку назад, он тоже сцепил пальцы в замок, продолжая молча меня разглядывать. И лишь когда воздух начал звенеть от скопившегося вокруг нас напряжения, он вдруг мягко, почти искренне улыбнулся:

— Я скажу это только один раз, Потапова, — он говорил спокойно, размеренно и по-своему добродушно, и я впервые за всё время нашего знакомства увидела его таким: расслабленным и почти дружелюбным. — Как бы я к тебе не относился, в этой ситуации я на твоей стороне. Да, ты мне не нравишься и да, я знаю, что это взаимно. Но просто прими как факт, женщина, что здесь и сейчас я действительно искренне хочу помочь. И плевать, кому — тебе, Максу, детям… Или сразу всем. Так что…

Тут он выдержал небольшую паузу, снова чему-то усмехнувшись. Дёрнув узел на галстуке, Игорь стянул мешавшую ему деталь гардероба и закончил собственную мысль:

— Спрячь колючки, рыжая. Рассказывай всё, как есть и не губи мои потуги на почве альтруизма и прочей хиромантии, лады?

И вроде бы, ничего особого не было в его словах. Не кричал, не доказывал и даже не пытался приводить хоть какие-то доводы. Но сейчас, впервые за всё время нашего знакомства мне хотелось ему поверить. Возможно, всё дело в том, что я устала быть сильной, устала бороться со всем в одиночку, а возможно…

Возможно, я услышала в его словах такую необходимую мне уверенность. Наглую, острую, твёрдую уверенность в том, что всё действительно будет хорошо. Так что, вздохнув, я зарылась пальцами в пучок на затылке и медленно произнесла, отвернувшись к окну:

— Ну, допустим… Хотя я всё ещё не понимаю, чем тебе может помочь мой рассказ. Серьёзно, Ильин, вся моя жизнь — обычная, ничем не примечательная рутина. Бытовое болото, чтоб его…

— А вот в этом я уже сам разберусь, Потапова. Итак?

Тихо фыркнув, я закрыла глаза, машинально принявшись вертеть в пальцах собственный телефон. Что-то в груди дрогнуло, среагировав на то, как медленно, по слогам он тянул мою новую фамилию. И я не могла точно сказать, нравится мне это или нет. Так что, мотнув головой, я затолкала эти мысли куда подальше, вздохнула и…

— Даже не знаю, с чего начать, — я снова вздохнула, заправив за ухо прядь волос, и невидяще уставилась в окно. — Квартиру снимаю, работаю на удалёнке. Благо, фрилансеры нынче в цене и найти подработку не сложно…

Телефон настойчиво вибрировал в руке. Отвлёкшись на него, я бросила рассеянный взгляд на экран, отмечая список пропущенных звонков и сообщений. Но открывать их не стала, безжалостно смахнув все уведомления и выключив несчастный аппарат.

Разговаривать с кем-то ещё сейчас у меня не было ни сил, ни желания. Так что, убрав телефон в сторону, я продолжила говорить, так и не посмотрев в сторону молчавшего Ильина.

— Не спорю, было… Нелегко. Но я искренне верю, что справилась. С соседями не конфликтовала, в соцсетях разборок не устраивала, да и вообще особо ни с кем не общалась — банально было некогда. Правда…

Я осеклась, озадаченная внезапной мыслью, мелькнувшей где-то на краю сознания. Ничего особенного, короткая вспышка, заурядное событие, которому я тогда не придала никакого значения. Но сейчас оно почему-то настойчиво вертелось в голове, напоминая о себе.

— Знаешь… — я задумчиво прикусила губу, все-таки посмотрев на своего собеседника. Игорь вопросительно вскинул бровь, безмолвно требуя продолжать. — Это покажется глупым, но… Блин, я даже не знаю, как объяснить!

Кажется, Ильин даже не удивился. Только криво усмехнулся и услужливо подсказал, подавшись вперёд:

— Словами через рот, Потапова. Говорят, помогает.

— Боже… — недовольно поморщившись, я снова повернулась к окну. Сердце глухо забилось быстрее, а в груди против воли растеклась вязкая злость пополам с тяжёлым беспокойством и напряжением. И я не подумав, раздражённо бросила, неопределённо махнув рукой. — Обязательно быть таким придурком, да?

— Я тоже от тебя не в восторге, Ирин. И, кажется, мы это уже обсуждали. Поэтому…