— Да… Именно таких мужчин наша Натали любит больше всего.

Они дружно хихикнули, но вдруг Коул стал серьезным:

— Послушай, Мэд, тебе действительно было хорошо с этим Джейком?

Мэдисон кивнула:

— Он и правда интересный человек, только… Как бы тебе объяснить? Наверное, в данный момент я просто не готова к тому, чтобы кем-нибудь увлечься. В этом смысле вышло очень удачно, что Джейк влюблен в кого-то другого.

— Значит, ты не сторонница случайных связей, так? — ухмыльнулся Коул.

— Нет, — твердо ответила Мэдисон. — И тебе не советую. Это слишком опасно.

— Мне всегда интересно было узнать, как это было в шестидесятых, когда секс никому ничем не грозил и когда человек мог делать все, что угодно, не опасаясь за свою жизнь.

— Да, — согласилась Мэдисон. — Тогда многое действительно было проще. Я это знаю, потому что мои мать и отец познакомились именно в «благословенные шестидесятые», как их теперь называют.

— Ты часто вспоминаешь своего отца, — заметил Коул. — У вас с ним, наверное, очень хорошие отношения, верно?

— Не хорошие, а замечательные, — поправила Мэдисон. — Мой папа просто удивительный человек. Таких, как он, я еще никогда не встречала.

— А мать?

— О, она тоже удивительная, но отец был мне все-таки ближе. Именно он объяснил мне, как устроен этот мир, и научил идти к цели самым коротким путем. Благодаря ему я знаю, что такое справедливость, но, главное, я поняла, что можно не только мечтать о лучшем, но и добиваться своего.

— Твой отец, похоже, действительно отличный парень, — не без зависти протянул Коул.

— Так и есть, — с удовольствием согласилась с ним Мэдисон.

Несмотря на свои внушительные габариты и мужественную внешность, Лютер оказался настоящим кавалером и романтиком во всех смыслах этого слова. Достаточно сказать, что он повез Натали ужинать в небольшой уютный ресторан в Санта-Монике, стоявший на самом краю возвышающегося над водой утеса. Отсюда открывался прекрасный вид на вечерний океан, на зеркальной глади которого смешивались и играли последние краски заката и лунные блики По случайному стечению обстоятельств ресторан находился в том самом отеле, в котором Лютер снимал номер, однако, потчуя Натали красным вином и цветистыми комплиментами, он как-то забыл об этом упомянуть.

— Знаешь, крошка, — басом ворковал Лютер, — у меня такое ощущение, что наша встреча была предопределена свыше.

В ответ Натали соблазнительно надула губки. Она не стала бы выражаться столь определенно, но где-то по большому счету Лютер был прав. И Натали не имела ничего против того, чтобы прыгнуть в его постель и заняться тем, что она называла про себя Большим Сексуальным Приключением. В самом деле, интрижка с Лютером казалась ей довольно многообещающим предприятием. Правда, гигант-футболист жил в Чикаго, но, с точки зрения Натали, это было не недостатком, а скорее достоинством, поскольку Лютер мог регулярно наезжать в Лос-Анджелес и столь же регулярно уезжать к себе, что гарантировало ей необходимую свободу.

Лютер нежно взял Натали за руку, и ее пальцы утонули в его гигантской черной лапище. Она почувствовала тепло его ладони и улыбнулась про себя. Похоже, она в нем не ошиблась. Этот гигант умел быть и нежным, и страстным…

Но тут у нее в сумочке протяжно загудел радиотелефон, и с губ Натали сорвалось, досадливое восклицание.

— Кому это я понадобилась в такой час? — пробормотала она, доставая адскую машинку и прижимая ее к уху. — Алло, кто это?

Звонил Гарт, старший менеджер телевизионной студии, где работала Натали.

— Немедленно приезжай, — сказал он. — К нам поступила из полиции важная информация относительно утопленницы из Малибу. Похоже, она была одной из классных девочек по вызову и вращалась на самом верху. Материал может оказаться очень любопытным, поэтому я хочу, чтобы ты сделала об этой девице небольшой аналитический репортаж.

— Сейчас? — переспросила Натали. — У меня свидание, Гарт. Ты попал в самый неподходящий момент!

— Он на тебя уже залез или еще нет? — грубо спросил Гарт. — Брось, Натали, трахнешься в другой раз. Это действительно важный материал.

— Насколько важный?

— Очень важный. И потом, ты постоянно жалуешься, что тебе не дают работать с настоящими новостями — так вот тебе твоя настоящая новость. Если ты сумеешь с ней справиться, то очень может быть, что с этого начнется новый этап твоей карьеры.

— Я смогу стать ведущей программы городских новостей? — вырвалось у Натали.

— Но-но, подбери губу-то… Там посмотрим.

— Я сейчас приеду, — быстро сказала Натали и, сложив телефон, посмотрела на Лютера, который сразу как-то потускнел в ее глазах. Конечно, он был большим, неутомимым и сексуальным, но, в конце концов, он был всего лишь мужчиной, а этого добра в Лос-Анджелесе хоть завались.

— Послушай, Лютер… — начала она виновато.

— Что, крошка?

— Ты такой умный, такой деликатный и так все хорошо понимаешь!.. Дело в том, что мне нужно срочно уехать — меня вызывают на работу. Может быть, в следующий раз мы начнем с того места, на котором остановились? Скажем, завтра вечером, а?..

— Но, крошка…

— Я знаю, знаю, — сказала она тихо. — Это очень досадно, и я тоже буду скучать по тебе, как сумасшедшая.

Лютер только головой покачал. Он никак не мог поверить, что это происходит именно с ним. До сих пор ни одной женщине даже в голову не приходило променять его на работу, какой бы важной она ни была.

— Извини меня, Лютер, ладно? — промурлыкала Натали. — Обещаю тебе, что завтра мы продолжим — устроим себе целую ночь наслаждений, да такую, что чертям жарко станет.

И прежде чем Лютер успел возразить, она уже исчезла.

Когда зазвонил телефон, Анджела Мускони — популярная девятнадцатилетняя кинозвезда с застарелой привычкой к наркотикам — лежала в постели со своим последним любовником Кевином Пейджем — таким же популярным и молодым, как она, но без привычки к кокаину. Всю прошедшую ночь они кочевали из одного престижного клуба в другой и, вернувшись домой в недавно купленную напополам квартиру только в начале шестого утра, проспали всю первую половину дня.

Выпростав из-под одеяла тонкую руку, Анджела нашарила телефон и сняла трубку.

— Алло? — сонно пробормотала она. — Кто это?

— Это ты, Анжелина? — раздался в трубке странно знакомый голос.

Анджела невольно вздрогнула. Когда-то давно она хорошо знала этот голос, но сейчас он почти забылся. Вернее, Анджела заставила себя его забыть. Но теперь все возвращалось снова.

— Кто говорит? — на всякий случай переспросила она, хотя ощущение тяжести внизу живота уже подсказало ей, кто это может быть.