— Ты что! Они у нас как члены семьи. Правда, ребята? Ну, ешьте, ешьте.

Поднявшись, охранник зашагал в сторону стола. Как только шаги его отдалились, Кэтрин зашептала в ухо Джеральду:

— Тут нельзя оставаться. Здесь крысы. Они разносят чуму и инфекции.

Джеральд бросил ей предостерегающий взгляд и прижал палец к губам. Но внимать голосу разума было уже выше ее сил. Она просто не могла больше находиться в этом месте. Не могла, и все. Кэтрин сделала попытку подняться, но затекшие ноги не слушались, а тут еще Джеральд одним легким движением локтя прижал ее к мешку с кофе.

— Я больше не могу, Джеральд. Мне надо выбраться отсюда! — как можно решительнее прошептала Кэтрин, но в тоне ее слышалось больше отчаяния, нежели твердой воли.

— Как ты собираешься выходить? — прошептал в ответ Джеральд.

— Проползу мимо них по соседнему проходу. Они едят и не заметят меня.

— Но там же крысы.

«Он что, издевается надо мной?» — с горечью подумала Кэтрин. Новая встреча с крысой — последнее, что она готова была вынести сегодня. День прошел бездарно и заканчивался кошмаром. Она не нашла улик, забыла купить батарейки, не пообедала и вообще с утра не держала во рту ничего, кроме двух шоколадок. Любовник, который даже не подумал заранее предупредить ее, что тоже появится этой ночью на складе, напугал Кэтрин до полусмерти. А еще по руке ее пробежала мерзкая тварь, разносчица бешенства и прочих болезней.

— Извини, я пошла, — прошептала Кэтрин, после чего двинулась в противоположную от Джеральда сторону, хотя выход находился совсем не там. Разумные решения больше не находили дороги в ее сознании, она отупела от страха и усталости и могла только злиться. Вон отсюда. Как угодно. Надоело.

В ту же секунду Джеральд, бесшумно повернувшись, схватил ее сзади чуть ниже груди и, зажав ей рот, резко потянул назад. Кэтрин с размаху шлепнулась ему на колени. Ее спина оказалась прижатой к груди Джеральда, а его спина — к мешкам с кофе.

— Расслабься, — тихо шепнул он. — Они поедят и снова пойдут делать обход. Максимум через полчаса. Понятно? Надо выждать! Потерпи, все закончится хорошо.

Кэтрин дрожала всем телом, но приступ паники уже проходил, и к ней возвращалась способность рассуждать здраво. А кроме того, находясь в объятиях Джеральда, словно в колыбели, слыша его спокойный тихий шепот, она вдруг почувствовала, что ничего страшного с ней произойти не может, пока этот сильный и смелый мужчина держит ее так. Она чувствовала, как вздымается и опускается его широкая мускулистая грудь, как ровно стучит его сердце. От дыхания Джеральда возле самого ее уха сладкие мурашки побежали по шее и дальше вниз по позвоночнику. Кэтрин замерла, боясь пошевелиться и нарушить это блаженное оцепенение.

Воспоминания о прошлой ночи не заставили себя ждать. Мысли о крысах и охранниках сменились в голове Кэтрин совсем другими. Перед глазами у нее теперь были не мешки, а обнаженный торс Джеральда в свете множества горящих свечей… Она чувствовала его сильную руку, обхватывавшую ее стан, — и это ощущение было божественным. Пусть бы эта рука все время оставалась там! Кэтрин уже не хотелось никуда ни идти, ни ползти, ни тем более бежать.

В каких-нибудь десяти метрах от нее охранники играли за столом в карты и ели сэндвичи, а кругом, возможно, шныряли крысы, но вместо ужаса Кэтрин теперь внезапно ощутила другое — горячее, необоримое желание, охватившее все ее тело. Как будто страх и напряжение, не отпускавшие ее до этого момента, вдруг преобразовались в другую энергию. Ее охватила страсть. Тело требовало движения. Кэтрин осторожно начала двигать бедрами, теснее прижимаясь к бедрам Джеральда. Умом она понимала, что это не лучшее, что можно было сделать в ситуации, в которой они находились, но справиться с собой уже не могла. Сила, более могучая, чем воля или разум, управляла ею.

Рука Джеральда напряглась. Ритм его дыхания сделался чаще, и она почувствовала под собой, что рельеф поверхности его джинсов ощутимо изменился.

— Что ты… задумала… Кэт?

Шепот звучал уже не ровно и успокаивающе, а хрипло и прерывисто, выдавая перемену, произошедшую за эту минуту с Джеральдом.

Поскольку второй рукой он все еще зажимал Кэтрин рот, она не могла ответить ему, да и не хотела. Гораздо убедительнее был язык ее телодвижений. Что может быть красноречивее женских ягодиц, прижимающихся к напрягшемуся естеству мужчины?

Не могло быть сомнений в том, что тело Джеральда откликнется на призыв, обращенный к нему ее телом. Кэтрин почувствовала, как он захватил губами мочку ее уха и стал покусывать, а потом водить по ней кончиком языка. Потом его губы перешли на затылок Кэт, покрывая его поцелуями, от которых сладостная дрожь пробегала вдоль позвоночника. Мускулистая рука поднялась выше и, скользнув под черный жакет, добралась до ее груди.

Руки Кэтрин гладили его бедра снаружи, поднимаясь к пояснице. Возбуждение, охватившее ее, достигло предела, когда, чуть приподнявшись, она провела рукой по упругому горячему бугру, вздувшемуся на джинсах агента Крафтона, и застонала — сперва еле слышно, потом громче.

— Тс-с! Тихо, — хрипло выдохнул он.

Правая рука Джеральда крепче зажала ей рот, но левая начала вытворять такие восхитительные вещи с ее соском, что Кэтрин захотелось не стонать, а громко кричать от наслаждения. И запрет только усиливал это желание.

Если бы Джеральд действовал не одной рукой, а двумя, Кэт точно уже давно кричала бы в полный голос. Его правая рука была такой умелой! Можно сказать, талантливой! А сейчас, зажимая ей рот, его ладонь выполняла чуждые ей функции. На теле Кэтрин было еще много мест, где присутствие его ладони требовалось сейчас куда более неотложно…

Кэтрин стала дергать головой вверх и вниз. Джеральд, наконец, убрал ладонь с ее рта, зубами стянул перчатку и тут же поместил руку туда, где было жарче всего. Сделать это было легко, поскольку Кэтрин развела колени в стороны и ее короткая юбка поднялась к самой талии. Рука его прошлась по внутренней стороне бедра и, дойдя до точки кипения, остановилась, словно в нерешительности.

— Ненавижу колготки, — с досадой прошептал Джеральд и убрал руку. Не успела Кэтрин продемонстрировать ему всю меру своего разочарования, как он достал что-то из кармана. Скосив глаза вниз, она похолодела от ужаса: это был перочинный нож.

— Что ты…

— Тс-с-с.

Джеральд быстрым и ловким движением бесшумно раскрыл лезвие. Затаив дыхание, Кэтрин закрыла глаза и секунду спустя почувствовала, как прохладный воздух хлынул через разрез, сделанный Джеральдом в капроне.

Дуновение воздуха было холодным, но остудить пыл Кэтрин оно не могло. Она еще никогда не чувствовала себя такой разгоряченной. Желание, бесстыдное, неистовое, охватило ее, как лихорадка. Она страстно, жгуче желала принять в себя Джеральда. Краешком сознания, еще не замутненным безумной страстью, Кэтрин понимала, что это лихорадочное возбуждение отчасти было вызвано опасностью. Риск придавал игре пряный, острый аромат.