страху.

Дракон свалился сверху, как всегда делал, но на шее у него никого не было.

— Где леди Серафима? Где ты её потерял? Или высадил?

Дракон смотрел, и так смотрел, что был бы он человеком, это бы значило — не знаю, о чём ты.

— Кто видел леди Серафиму, где она? — спросил Хьюго у своих.

— Рубилась за твоей спиной, меч подобрала, — сообщил Бриан. — Я советовал ей снять кольчугу с нечестивца и воспользоваться, но некогда ж было.

— Как рубилась за спиной? — не понял Хьюго. — И куда делась?

Никто не знал, куда делась леди Серафима. Сбегали и проверили — нет, на месте схватки, на всём протяжении, не осталось никого.

Да как же так? Хьюго ничего не понимал. Неужели похитили? Увели и спрятали? Отдадут другому проклятому, он слышал, что такую девицу можно отбить и присвоить?

На глаза пала чёрная пелена, и он уже не осознавал, как с диким рёвом набросился на пленных разбойников и принялся рвать их на куски магической силой и голыми руками.

Глава 13. В лагере разбойников

Я пришла в себя от того, что меня неласково куда-то тащили. Болела голова, тошнило, в общем — хреновастенько как-то.

И куда же я снова вляпалась?

Воспоминания приходили отрывочно — как я пытаюсь стоять за спиной Хьюго с мечом, но выходит у меня так себе, я косячу и косячу, и получаю по голове. Тьфу, блин. Чтобы сильнее не сказать. А сейчас меня тащат за руки, это больно, ноги волочатся по земле, тащат, тащат… притащили. Уронили на землю.

— Это ещё кто?

— Видишь же — девка белобрысая!

— Сражалась, что ль?

— Как одержимая Тьмой!

— Тьфу! Зачем ты приволок эту девку? Пусть бы там подыхала! Не до девок сейчас!

— А вот сейчас лорд Мортор сюда проломится со своими людьми, а мы ему и скажем — хочешь девку обратно, забирай своих и проваливай! И нас не трожь.

Рациональное зерно в этих словах было, другое дело, что мне оно капец как не нравилось.

— Тогда не надо её тут бросать, в дом унеси, что ли.

Меня снова хватают, снова за руки и снова тащат с сопением и кряхтением. И куда-то сгружают. Шаги удаляются. Зато вокруг я ощущаю какую-то жизнь.

— Ой, кто это?

— Пленный воин?

— Да это девица, не разглядели, что ли!

— Девица в штанах, спасите, боги, светлые и тёмные!

— А что тебе я говорю — в штанах сподручнее!

— Она, поди, воительница, эта девица, видите, какая шишка на голове? Такие бывают, если сильно ударят!

— Одёжа-то у неё какая хорошая, глянь! И обутки какие, она, ж, поди, маг!

— Маг бы не пропустил удар!

— Как раз ударить-то и мага могут!

Тут я уже устала слушать трескотню, и открыла глаза. Где я и кто тут?

— Кто… вы? — язык плохо, но слушался.

— Ожила, ожила, глядите!

Я лежала… где-то на чём-то, меня окружали женщины и дети, сколько-то. И продолжали трещать без остановки.

— Расскажи нам, что случилось! Кто напал, что творится на дороге? — спросила одна из женщин.

— Хьюго напал, — сообщила я. — С друзьями. Вынесет тут всех разбойников нахрен. Вы пленники, да? — догадалась я.

— Да, — сообщил мальчишка лет десяти. — Что, неужели сам лорд-владетель пришёл бить разбойников? Они болтали вчера, что их в какой-то деревне рядом побили!

— Точно, — чуть кивнула я, сильнее не вышло, голова кружилась. — Мы с ним и побили. И с драконом ещё. Но он скотина, сбросил меня сегодня и сам попёрся воевать.

Тошнота скрутила меня совсем, я завалилась на бок… хорошо, в общем, что завтрак был давно и мало, и по ходу, успел перевариться.

— Матушку Эдит зовите, где матушка Эдит, пусть поможет девице!

— Вас как звать-то, госпожа?

— Кому тут помочь?

— Вот, матушка Эдит, госпожа воительница!

Кто-то, кряхтя, уселся радом с моей головой, и взял её в ладони.

— Кто ты, дитя? — голос не юный, а такой, как у воспитательницы из детдома.

Я глянула — о, старушка. Голова завязана, но не платком, как у наших старушек, а как-то хитро. И платье какое-то тёмно-серое, с передником.

— Я Серафима, — сообщила я.

— Как ты сюда попала? Где тебя нашли?

— Из драки вытащили. Мы с Хьюго прилетели на скотине… на драконе. Мы все били разбойников. А потом мне не повезло. Оружие неудачное, я с мечом не умею.

От рук старушки шло тепло, вот прямо тепло. Боль отступала, тошнота тоже.

— Попробуй сесть, — сказала старушка.

— Ага, — я попробовала, получилось. — Спасибо вам, госпожа Эдит, — я даже поклонилась. Скажите, я где? У разбойников?

Я сидела на земляном полу в какой-то маленькой избушке, типа землянки. Её вроде как выкопали и стены подпёрли деревянными столбами. Крыша из веток, и это ж в дождь должно быть неудобно? У стен что-то постелили на пол, и там сидели три женщины, молодые, и десяток детей в возрасте от трёх примерно и до двенадцати-тринадцати. Одеты все в лютую какую-то домоткань, не очень-то чистую. Кроме одного мальчика — у того шерстяная подпоясанная туника и шерстяные же штаны, даже с какой-то вышивкой.

— У Рыжего Волка, да, — сказал мальчик. — Он осмелился похитить даже меня, а я — племянник лорда Свона!

Я ничего не успели узнать про какого бы то ни было лорда Свона, но — мать вашу, нужно что-то предпринимать. А то правда как сейчас закатят сеанс шантажа, и что мы будем делать?

Я прислушалась. Снаружи кричали, откуда-то доносился шум драки. И этот шум медленно, но неумолимо приближался.

— Где тут можно спрятаться? — спросила я у остальных моих товарищей по плену.

— Да где тут спрячешься-то, — вздохнула одна их женщин, да что там, девчонка, просто жизнью замученная.

— Давайте соображать, вы лучше моего знаете, что и как тут устроено.

— Тут есть ещё один дом с пленниками, и дом, где ночует Рыжий Волк и его ближние, а дальние — просто у костров, на улице, — сообщил мальчик, который чей-то племянник.

— А что в том доме, где ночует этот Волк?

— Да кто там был-то!

— Я была, — вздохнула ещё одна девушка. — Там почище, две лавки есть, и стол ставят на козлы, когда им поесть надо. Лавки накрывают плащами, и на них спят.

Я не стала уточнять, при каких обстоятельствах девушка побывала в том месте, уж явно там ничего хорошего.

— Кто может посмотреть — есть ли там люди?

— Нет никого, — сказала старушка Эдит. — Не чую, пусто там. Все воевать пошли.

— Значит, идём туда прятаться. И молимся, чтобы им не оставили времени туда