что она меня бросила? Или он сочувствует, потому что я, в сущности, не знала матери?

– Не хочу тебя обижать, – сказал он нерешительно, – однако, судя по моему опыту, тот, кто находится в поисках другого человека – родственника или давнего друга, – часто ищет сам себя.

Что, если Джек прав? Он разглядывал меня, будто хотел прочесть на лице одобрение своих слов, позволение продолжить. Я чуть заметно кивнула.

– Когда ты чувствуешь, что тебе чего-то недостает, помогает один прием – погрузиться в себя и спросить, почему так случилось. Действительно ли ты хочешь найти другого человека, или причина глубже?

Слова прозвучали как пощечина. Я насупилась.

– Возможно, ты в состоянии рискнуть и разузнать наконец, кто ты есть, – проговорил он осторожно. – Перестать зависеть от родителей, от бабушек-дедушек, от предрассудков, не бояться обмануть ожиданий других людей. Решать за себя.

Я изумленно захлопала глазами. Я так жадно рвалась разыскать маму, что не обратила внимания на другое. До сих пор не сообразила, какие возможности таил в себе этот город. В голове всплыли слова миссис Азиз: «Фамилия Акаджи довольно распространена среди жителей нашего города, относящихся к коренным национальностям». Вдруг у меня здесь есть родственники? Разве оно того не стоит – встретиться с представителями своего народа? Это же так интересно! Еще можно больше разузнать о себе.

– Твоя мама… – Джек остановил поток моих бешено скачущих мыслей. – Она из пассамакуодди?

Я лишь кивнула, до сих пор пребывая в смятении.

Джек улыбнулся.

– Племя родом из нашей местности. Некоторые пассамакуодди и сегодня живут в Сент-Эндрюсе.

Это я знала. Потому, собственно, сюда и приехала. Мамино происхождение было моей единственной отправной точкой.

– Как ты сказала? Твои корни частично отсутствуют? – переспросил Джек. – Тогда почему бы тебе не познакомиться с соплеменниками матери? В конце концов, это не только ее наследие, но и твое.

Я стиснула пальцы, не понимая, что ответить. Пассамакуодди. Мое племя. Никогда не общалась с ними. Что, если смогу расспросить их о маме? Нет, мысленно поправилась я. О самой себе.

Внезапно я сообразила, что слишком крепко сжимаю руку Джека, и поспешно отпустила ее. Он, похоже, заметил, что я на пределе, и смущенно почесал в затылке.

– Вообще-то это действительно серьезная тема.

Я кивнула, смущенная не меньше его.

– Да, слишком много информации для одного раза. Как бы в ней не утонуть. Прости, испортила тебе вечеринку.

Он затряс головой.

– Ничего подобного! Спасибо. За то, что решилась рассказать мне. Понимаю, это было непросто. – Он приподнял свое пиво. – За наши корни! Даже если мы не знаем точно, где их искать.

Я подняла колу. Бутылки с тихим звоном соприкоснулись. Я пила и искоса посматривала на Джека. Как ему это удалось – проникнуть в мои самые сокровенные мысли и не довести до белого каления, а, наоборот, внушить ощущение, что рядом с ним я могу чувствовать себя в безопасности?

Эта его новая сторона мне нравилась. Непроизвольно я вынула Джека из той ячейки в своей душе, на которой огромными буквами было написано «Лесоруб». И сообразила, что другой ячейки для него там не предусмотрено. Просто Джек! Оставалось еще много всего, что я непременно хотела о нем узнать…

Мы поплелись назад к костру. Оба молчали, но молчание не было тягостным – наоборот, оно было переполнено чувствами. Как будто мы переваривали наш разговор. Наше сближение.

Джек шел рядом со мной. Его пальцы касались моих, и по телу пробегала дрожь.

– Эй вы, двое! – Блейк издалека помахал рукой и нетвердой походкой двинулся навстречу.

Я вздохнула. Интимный момент между мной и Джеком был разрушен в один миг.

Получается, Блейк опять напился? Джек быстрым движением забрал бутылку из руки друга и поставил в кучу пустой посуды рядом с переносным холодильником.

– Кажется, тебе на сегодня хватит, старина.

Блейк одной рукой приобнял меня, другой Джека. Я задержала дыхание, чтобы не втягивать в легкие пары алкоголя. Блейк так тесно прижал нас к груди, что едва не стукнул головами друг о друга. Наши взгляды встретились; теплое дыхание Джека скользнуло по моим губам, и покалывание в животе вдруг превратилось в жжение. Однако это продлилось одну секунду. Джек поспешно отвел глаза и выпрямился.

– Пошли, – пьяно залепетал Блейк. – Будем играть в «Правду или Действие». Только попробуйте отвертеться.

Мы вступили в нагретый круг костра. Фиона многозначительно покосилась на меня. Наверное, все это время подруга наблюдала за мной и Джеком. Я показала язык, и она ухмыльнулась.

Вечеринка продолжалась. Я пыталась сосредоточиться на общем разговоре и при этом не потерять из виду Джека, присутствие которого давало ощущение тепла и надежности. Странно, но ночная прохлада больше не причиняла дискомфорта. Мысли неслись вскачь и постоянно возвращались к нашему разговору. К пассамакуодди. К возможностям, которые внезапно открылись передо мной. Во мне горело пламя; я не знала, когда оно вспыхнуло, и до сегодняшнего дня понятия не имела, что всю жизнь носила в себе способность его разжечь.

14. Джек

Остаток вечера после разговора с Марли я словно парил в облаках. В пушистых облаках. Блин, опять какие-то нелепые образы. Однако не мог отрицать – между нами что-то произошло. И оно не желало меня отпускать.

Нам больше не удалось поговорить с глазу на глаз, хотя сказать хотелось очень многое. Притом я все время знал, где Марли находится в данный момент. Как два магнита, мы тянулись друг к другу. И я убеждал себя, что Марли чувствует то же самое. Наши взгляды постоянно встречались сквозь пламя костра. Наши плечи соприкасались, когда мы стояли рядом. Марли улыбалась мне издали, когда я разговаривал с кем-то другим.

Все это время спрашивал себя: а не позвать ли Марли с собой по окончании вечеринки? Нет, не к себе домой. Не в свою постель. А на ежегодную церемонию, в которой я обычно принимал участие. Меня пригласили встретить восход солнца вместе с Дебби, Эдом, всеми местными пассамакуодди и их соплеменниками из штата Мэн.

Наверное, для Марли это стало бы невероятной возможностью познакомиться с особенно красивой традицией.

Не раз слова уже были готовы сорваться с языка, однако я снова отбрасывал идею прочь. Пожалуй, это уж слишком. Слишком поспешно. Слишком назойливо. Возможно, Марли пока не готова. Она уже испытала жестокое потрясение в ходе поисков матери. Возможно, и не захочет продолжать их. Уже намекала.

Кроме того, я должен был сначала сам разобраться в новых впечатлениях, прежде чем сделать следующий шаг.

А тут еще и Уилл…

Мой взгляд переместился к нему. Друг стоял у костра, снова один, и всматривался в пламя. Я проглотил комок в горле. Как я и опасался, возвращение Лив совершенно выбило его из колеи. Он вел себя так, словно появление нового бойфренда из Европы рядом с Лив его никак не задевало, однако я-то хорошо знал лучшего друга. Меня не одурачить.

Я подобрался ближе. Но не успел открыть рот, как Уилл меня опередил. Он тоже хорошо меня знал.

– Я пригласил Марли в следующую субботу на экскурсию. Смотреть на китов.

– Ты сделал что?

Уилл отвел взгляд от костра и уставился на меня стеклянными глазами.

– Она была вне себя от радости! Честно говоря, друг, вот смотрю я на тебя и вижу, ты тоже в диком восторге.

Он прав – мое сердце внезапно забилось в два раза быстрее. В голове уже прокручивались тысячи сценариев на одну тему – как сблизиться с Марли во время экскурсии.

Я смущенно потупился и почесал в затылке.

– Вот только не хочу… Черт возьми, Уилл, не хочу повторить твой печальный опыт.

– Потому ты предпочитаешь секс без обязательств и не рискуешь выбрать женщину на всю жизнь? Боишься потерять ее? – Его глаза яростно сверкнули. – Это не жизнь, Джек. Доверься чувствам, прыгни в омут с головой. Обещаю, оно того стоит. Прекрасное время, проведенное с Лив, останется со мною навсегда. Неважно, что случилось потом. А кто знает… – Его взгляд переместился туда, где недавно Лив сидела с гитарой. – Кто знает, что будет завтра?

Неисправимый оптимизм Уилла ударил меня в самое сердце. Уж если и он до сих пор надеется, после того как прошел через ад, то мне следует срочно подсуетиться.