– Ага! Алви, быстрее идите сюда. Подержите-ка.

Алви подскочила к своему наставнику, и он сунул ей в руку предплечье с кистью руки скелета. Прафф разогнул большой, указательный и средний пальцы модели так, чтобы они стали прямыми, а безымянный и мизинец, наоборот, согнул. Алви придерживала их собственными пальцами в таком положении, а маг формовал пластмассу вокруг. Потом он забрал руку у ученицы и принялся размещать в ней соломинки. Алви вернулась на свое рабочее место и стала готовить новые цилиндрические модели. Подглядев эти действия у мг. Праффа, она втыкала в них железную леску шпильки. Пусть они были гибкими, но это было даже к лучшему – теперь они могут сгибаться, не перекрывая ход жидкости. Судя по тому, что мг. Прафф ничего не сказал на это, то он, должно быть, одобрил ее выдумку.

– Создать давление. Герметизировать. Нажать. Хм-м… – Перед Полиформовщиком стояла мензурка с разжиженной пластмассой, а в руке он держал шприц, при помощи которого наполнял соломинки. – А тут требуется заклинание, которого мы пока не знаем. Алви, поднимитесь наверх и найдите мне справочник!

– Да, сэр! – Алви выскочила из кабинета и помчалась в библиотеку, которую меньше чем за месяц изучила от и до. Найдя справочник на стеллаже около дальней стены, она побежала обратно в их рабочий кабинет и увидела, как в полимерную вошел мистер Хемсли, державший в руках очередной поднос с едой.

Алви замерла посередине лестницы и взглянула в одно из выпуклых пластмассовых окон.

– Хемсли! – крикнула она, вновь сорвавшись с места. – Хемсли, который час?

Хемсли вздохнул:

– Если мне не изменяет память, когда я выходил из кухни, было без пяти минут семь.

Алви почувствовала, как краска отхлынула от ее лица. Подбежав к дворецкому, она схватила его за рукав так, что тот едва не выронил поднос с обедом.

– Беннет! Беннет приехал? Он здесь? Он должен был…

– Мисс Брехенмахер, – ее имя как-то резко и неприязненно прозвучало в устах мистера Хемсли. Он дернул локтем, высвободив рукав. – Я больше часа тому назад заходил в полимерную, чтобы сообщить о приезде вашего гостя, и вы не пожелали выслушать меня. – Он фыркнул. – Вы оба велели мне возвращаться к своим делам.

Сердце Алви резко упало.

– Я… я так сказала? Я не слышала…

– Нет, вы так не говорили. Вы очень умело пропускали мимо ушей мою речь. А теперь прошу меня извинить, моя обязанность – следить, чтобы маг Прафф не голодал. – И он направился с подносом в рабочий кабинет.

Алви очень долго стояла неподвижно, безмолвно, как церковь по понедельникам. Потом она уронила справочник на пол и выбежала из полимерной.

Она мчалась по дорожке, и прохладный вечерний воздух развевал ее волосы в разные стороны. Девушка ворвалась в дом, испугав горничную, и пронеслась через музыкальный зал, парадный зал и вестибюль. И замерла на парадной лестнице, выходящей на подъездную дорожку, где ее приветствовало заходящее солнце.

Автомобиля не было. И след простыл. Он уже уехал.

Алви опустилась на колени. Если бы она не увлеклась работой так сильно… Если бы она посматривала на часы… Если бы она могла отвлечься от своих мыслей хотя бы на минутку, чтобы услышать слова мистера Хемсли!

Она взяла очки за толстую оправу и сняла их, не желая пачкать линзы слезами. Как она ни пыталась сдерживать себя, но она все же проронила несколько слезинок, хотя очень глубоко дышала и до скрипа стискивала зубы.

Глупая, глупая девчонка. Что он теперь подумает о ней? Он вчера проехал такое расстояние только для того, чтобы спросить… А она забыла обо всем на свете, увлекшись изготовлением пластмассовой соломки. Неудивительно, что никто никогда не хотел встречаться с Алви – она невыносима. В груди у нее засела ноющая и пугающая боль. Она вытерла глаза рукавом.

Вдруг Беннет рассказал обо всем Этель – ведь они настолько близки – и теперь та не захочет больше дружить с Алви? Она только-только нашла друзей в этой стране, отделенной половиной мира от ее дома, и сама же все испортила. Возможно, она испортила даже гораздо больше. И все ради того, чтобы делать какую-то соломку, которую вполне можно было сделать и завтра.

О, как нестерпимо Алви хотелось вернуться к своей беспечной и привычной жизни в Колумбусе. Как же она хотела пройти сквозь зеркало и оказаться в своей собственной кровати вдали от этой боли. У нее полностью пропало всякое желание работать, она не могла даже думать о лаборатории. Она долго сидела на дорожке, глядя на солнце, пока оно полностью не скрылось за горизонт и пока холодок не начал пощипывать нос и пальцы. Тогда она встала и вернулась в дом.

Впервые со дня прибытия в Лондон Алви легла спать рано.

Проснулась Алви тоже рано. Но вместо работы в полимерной, она попросила Фреда отвезти ее в город. Девушке пришлось отпрашиваться у самой миссис Прафф, поскольку мг. Прафф все еще работал в лаборатории. Принести свои извинения наставнику можно было и после, но сначала нужно было позаботиться о другом прощении. Всю дорогу к почтовому отделению она ломала голову над этим. Хорошо, что она села на заднее сиденье автомобиля и водитель не мог видеть ее мучений. Она, конечно же, могла отправиться прямо к нему домой. Точнее, в дом мг. Бейли. Отыскать его точно так же, как Беннет отыскал жилище мг. Праффа. Но заявиться в чужой дом без приглашения, искать встречи с человеком, который, возможно, и не захочет видеть ее, – даже от этих мыслей у Алви начинался жар. К тому же Беннет говорил о том, что у него все занятия расписаны очень точно по дням и часам. Что, если она помешает уроку? Что, если она сделает еще хуже? Кроме того, Алви была отнюдь не самым красноречивым человеком на свете. Ей нужно было хорошо продумать и точно подобрать все слова, чтобы… Именно поэтому она придумала самый безопасный план, который должен был сработать. Возможно.

Алви решила отправиться в почтовое отделение и потратить свою стипендию на покупку всех почтовых птиц, которые только были в этом отделении. Она подобрала бы самые убедительные слова, сложила бы из них поток извинений и отправила бы птиц танцевать в небе. Это было бы грандиозное зрелище, а ведь Беннет – Складыватель, не так ли? Он любит бумагу. Вдруг ей удастся его удивить, и он простит ее.

По крайней мере, так все это происходило в ее голове.

Фред остановил автомобиль перед почтовым отделением, оказавшимся несколько более внушительным, чем ожидала Алви. Войдя внутрь, она увидела небольшую очередь. На стене здания висело большое информационное табло, на котором было все подряд: список услуг, объявления о пропавших людях или потерянных животных и различные рекламные объявления. У другой стены располагались почтовые ящики тех граждан, кто привык получать почту в самом отделении, а не дома (как предположила Алви), и прилавок, где продавались бумага, ручки, коробки и прочее. Алви не увидела на витрине почтовых птиц; их, вероятно, доставали только по запросу покупателей.