— «Наутилусы» собирает, а элементарную самогонку не может выгнать.

— Приготовить качественный самогонку — целое искусство! Не каждому дано! А про «Наутилус» — это я образно выразился.

По пути им то и дело попадались местные жители. Каждый был занят каким-нибудь делом.

Проехала повозка, запряженная осликом.

— Муку везет на пекарню, — пояснил Лаптев.

Подбежал мальчишка, весь в пыли. Он уставился на Луцыка любопытным взглядом.

— Держи, — писатель протянул ему хлебную лошадку, собственноручно сделанную в столовой из мякиша, которую до сих пор держал в руке.

Малец мгновенно схрумкал подарок и убежал куда-то вдаль.

Протопали два бородатых мужика. Они тащили на кухню освежеванную тушу какого-то животного.

— Это охотники. Поймали ящера, — сообщил председатель.

— Что еще за ящер? — спросила Джей.

— Хищник такой. Метра два длиной, похож на чешуйчатую сигару с восемью короткими когтистыми лапами, по четыре с каждой стороны. Ящер — самый быстрый хищник на Карфагене. Его морда напоминает волчью, с крупными зубами и глазами навыкате. Ящер невероятно кровожаден. Он убивает не только ради еды, но и ради удовольствия. Поймав жертву, долго мучает ее перед тем, как убить. Мы их ловим с помощью ям-ловушек. У ящеров очень вкусное мясо. Да вы его уже попробовали.

— Та вяленая штуковина?

— Она самая.

— Класс! А какие здесь еще животные водятся?

— Ослы. Они хоть и дикие, но прекрасно поддаются дрессировке. Буйволы есть. Суслики. Птички там всякие, жучки-паучки. Тушканчики. Да, и с ними вы уже знакомы.

— А скотина у вас есть?

— А то! Как я уже говорил, ослы есть. А еще мы разводим свиней.

Луцык пожалел, что рядом нет Кабана. А то он пошутил бы примерно так: «Слышь, Кабан, они тут вашего брата разводят. Будь осторожней, следи за бумажником».

Скоро они остановились у высокой башенки с крестом на вершине.

— А это церковь, — поморщившись, проинформировал глава коммуны.

— Зайдем? — вызвался Луцык.

— Как-нибудь в другой раз и без меня.

— Не одобряешь, Сергей Леонович?

— Религия — опиум для народа. Была б моя воля, сравнял бы с землей этот поповский домик, но народу нравится. Сперва в церковь только женщины ходили, но в последнее время и мужики подтянулись. Отец Иоанн доволен, как слон. Исповедует, причащает, венчает… Моя благоверная тоже вот поддалась массовому психозу, заставила всех детей покрестить. С тремя проблем не возникло, а Ленвладу поп так и не покрестил. Говорит, нет в святцах такого имени, предлагал крестить ее именем Елена. А я против! Для меня это принципиальный вопрос.

— А я думал, коммунисты в Бога не верят…

— Настоящий коммунист в Маяковке только один. Я. Остальные так… — печально вздохнул Лаптев. — Людям главное, чтобы порядок и надежда на завтрашний день были, на остальное им плевать. Я когда-то пытался вести агитацию, но ничего не получилось. В институте у меня по научному коммунизму стояла оценка «отлично», но это было давно. Я уж все позабыл, да и язык у меня плохо подвешен. Вот в институте у нас был комсорг Сидоренко, оратор похлеще Цицерона. Его бы сейчас сюда! Полгода, год — и весь бы Карфаген сидел под красным знаменем.

— А отец Иоанн, он что, прямо натуральный священник? Семинарию закончил и все дела…

— Поп Ванька-то? Нет. Он же и в самом деле брат мой, по крови. А у нас в семье все неверующие были. Ивашка здесь к религии приобщился. До этого квасил, как не в себя, и по бабам был ходок. А на Карфагене ему во сне явилась Матронушка, повелела строить церковь и служить во имя Бога.

— Пути Гоcподни неисповедимы, — заключила Джей.

Лаптев подозрительно глянул на нее:

— Ты что, тоже из этих?

— Из каких?

— Из верующих, — произнеся это, председатель картинно закатил глаза и сложил руки в молитве.

— Я верю в то, что армейцы Москвы — лучший клуб страны! — гордо сказала Джей.

— А я за «Спартак» болел…

— Все мы не без греха.

Вдалеке послышался гул мотора.

— Тачки, я так понимаю, у вас тоже оттуда? — Луцык указал пальцем на небо.

— Оттуда.

— И сколько их у вас?

— Грузовик и два уазика.

— Тот самый, на котором мы приехали?

— Угу.

— А горючку где берете?

— У дарьянцев покупаем. Они наловчились биодизельное топливо гнать.

— Интересно, из чего?

— Основным сырьем служат грибы. Тут их полно. Да ты, наверное, их видел.

— Такие здоровенные дождевики?

— Угу.

— А запчасти, ремонт?

— У нас отличный техник. Зовут его…

— Паша? — хихикнула Джей.

— Миша. Вернее Майкл. Золотая голова и руки из нужного места растут. А вот с запчастями сложнее. Какие-то штуки Левша на заказ делает, какие-то Майкл. А что-то в автолавке покупаем…

— Автолавка — это что? — спросил Луцык.

— Огромная фура с товарами. Ею фирмачи владеют. Самые прожженные барыги на Карфагене. У них есть все или почти все. К нам заезжают раз в месяц, мы у них детали покупаем, инструменты, гвозди, шины, а самое главное — патроны.

— Расплачиваетесь тоже самогоном?

— В том числе. А так же продуктами.

Из церкви донесся громкий и пронзительный вопль отца Иоанна:

— Ах ты, блин, крыса, тварь поганая, тяпнула! Уголок Дурова, блин, козлы… Больно-то как, сука!

— Так! Идем отсюда! — решительно сказал Лаптев.

— Мне кажется, отцу Иоанну нужна помощь, — заметила Джей.

— Сам разберется! Эка невидаль, крыса укусила!

— Но…

— Я сказал, пошли!

Когда они отошли от церкви на порядочное расстояние, Луцык подметил:

— А у вас с братцем, видать, натянутые отношения…

— Нормальные у нас отношения. Нормальные! Я — старший, он — младший. Я — умный, а он — дурак.

— Как в сказке…

— Как в жизни! И все, не будем больше об этом.

— Не будет, так не будем. Договорились.

— Вас надо куда-нибудь пристроить, — задумчиво надув щеки, сказал председатель. — Поживете пока у Майкла. У него в доме есть свободная комната. А вы со временем своим жильем обзаведетесь, построиться мы поможем… Кстати, все забываю спросить, вы кто по профессии?

— Луцык — писатель, я — певица, Гюрза, в смысле, Гузель — актриса, Остап — режиссер, — ответила Джей.

— А толстяк?

—