Гордо глядя прямо в лицо Александру, Вандамм ответил: «Я не вор и не бандит, и в любом случае мои современники и история никогда не упрекнут меня в том, что я обагрил свои руки кровью собственного отца!» При этом намеке на убийство своего отца Павла I Александр побледнел, ведь молва упрекала его в том, что он одобрил это убийство, возможно, из-за боязни смерти. Сраженный воспоминаниями об ужасно преступлении, которому он был обязан своим троном и о котором Вандамм только что напомнил ему открыто перед его многочисленным штабом, а также отрядом гвардейцев, Александр быстро удалился. Французский генерал был под конвоем перевезен в Вятку — город, расположенный где-то в Сибири[145], и вновь увидел родину лишь после заключения мирного договора в 1814 году.

Битва при Кульме стоила 1-му корпусу французской армии 2 тысяч человек убитыми и 8 тысяч взятыми в плен. Среди последних находился командующий этим корпусом. Оставшиеся солдаты Вандамма в количестве 10 тысяч человек под командованием генералов Теста, Мутон-Дюверне, Дюмонсо и Корбино, которым удалось пробиться с оружием в руках, присоединились к Сен-Сиру и Мортье. Эти два маршала нарушили свой долг, не преследуя отступающего врага, и остановились на полдороге. Они слышали грохот сражения, которое вел смелый и несчастный Вандамм, но не пришли к нему на подмогу.

Можно только удивляться, почему из Дрездена Наполеон не послал кого-нибудь из своих многочисленных адъютантов удостовериться, что Сен-Сир и Мортье отправились в путь, чтобы прийти на помощь Вандамму, как он им приказал. Эти два маршала не выполнили полученные ими приказы, поэтому они заслуживали того, чтобы предстать перед военным советом, однако французская армия перед лицом огромного численного превосходства врага уже пришла в такое состояние истощения, что, если бы император и захотел наказать всех, кому не доставало старания, ему пришлось бы отказаться от услуг почти всех своих маршалов. Поэтому он ограничился тем, что отругал Сен-Сира и Мортье, так как ему теперь больше, чем когда-либо, требовалось скрывать свои несчастья. Увы! Наши войска испытали поражение не только при Кульме.

Разгром Удино при Гроссбеерене и Макдональда при Кацбахе. — Мы вновь переходим через Кацбах

С полным правом можно сказать, что во время последних военных кампаний Империи война редко велась достаточно хорошо, если Наполеон сам не руководил битвой. Таким образом, остается лишь сожалеть о том, что этот великий военачальник недостаточно проникся данной идеей и слишком доверял талантам своих помощников, многие из коих оказались не на высоте поставленных перед ними задач, хотя и были слишком уверены в себе, как мы только что видели на многих примерах. Вместо того чтобы приказать командирам армейских корпусов, шедшим отдельно от основной армии, по мере возможности защищаться до тех пор, пока он сам не пришел бы с мощными резервами, чтобы раздавить стоящие перед ними войска, император давал командирам корпусов слишком большую свободу действий. А каждый хотел, чтобы о нем говорили, и каждый желал иметь свою битву при Аустерлице, поэтому они часто атаковали невпопад и бывали разбиты по собственной вине.

Так произошло с маршалом Удино, которому Наполеон дал значительную армию, состоявшую из корпусов Бертрана и Ренье. Удино было поручено наблюдать за многочисленными прусскими и шведскими частями, объединившимися в окрестностях Берлина, под высшим командованием Бернадотта, ставшего шведским наследным принцем. Маршал Удино был менее силен, чем его противник, поэтому он должен был бы выжидать, однако привычка идти вперед, вид колоколен Берлина и опасения не оправдать доверие Наполеона влекли его дальше, поэтому он послал прямо перед собой корпус Бертрана, который и был разбит. Однако это не помешало Удино стоять на своем в желании завладеть Берлином, несмотря на первую неудачу. Но в большом сражении при Гроссбеерене он проиграл, и ему пришлось отступить по дороге на Виттенберг, понеся серьезные потери.

Несколько дней спустя маршал Макдональд у Кацбаха во главе нескольких корпусов также захотел воспользоваться свободой, предоставленной ему отсутствием Наполеона, чтобы попытаться выиграть сражение и заставить забыть свое кровавое поражение при Треббии во время Итальянской кампании 1799 года. Но и здесь он был разбит!

Макдональд отличался большой личной смелостью, но во время войны ему постоянно не везло, и не потому, что он был недостаточно способен, а потому, что, подобно генералам австрийской армии и особенно знаменитому Макку, в своей стратегии Макдональд был слишком нетерпим и совершенно не считался с чужим мнением. Перед битвой он набрасывал план ее проведения, который почти всегда был хорош, однако, в зависимости от обстоятельств, он должен был бы менять этот план, а его медленный ум не умел этого делать. Он действовал подобно некоторым игрокам в шахматы, которые, играя сами с собой, очень хорошо проводят собственную партию и партию за отсутствующего противника, а когда идет партия настоящая, то они не знают, что делать, если противник ставит свои фигуры не так, как они думали! 26 августа, в тот самый день, когда император одержал замечательную победу в окрестностях Дрездена, маршал Макдональд проиграл сражение при Кацбахе.

Французская армия в количестве 75 тыс. человек, в чей состав входил и мой полк, располагалась между Лигницем и Гольдбергом на левом берегу небольшой реки Кацбах, отделявшей нас от многочисленных прусско-русских войск под командованием Блюхера.

На участке, который мы занимали, там и сям поднимались круглые холмы, поросшие лесом. Они были проходимы для кавалерии, но затрудняли ее передвижение, давая тем самым огромные преимущества пехоте. Поскольку главные силы Макдональда состояли именно из этого рода оружия и у него было только 6 тысяч лошадей из корпуса Себастьяни, тогда как противник располагал 15–20 тысячами кавалеристов, стоявшими на огромном плато Яуэр, где земля была почти гладкой, маршалу следовало дожидаться пруссаков в той позиции, какую он занимал. Добавим к этому, что Кацбах не имеет особенно крутых берегов с левой стороны, где мы находились, но правый берег этой реки очень крут, так что для достижения плато Яуэр надо взобраться на высокий холм, покрытый лесами, где есть только одна каменистая и очень крутая дорога.

Река Кацбах течет по дну ущелья. Мосты через эту реку перекинуты только там, где имеются редкие в этой местности деревни. Броды через нее очень узкие и становятся непроходимыми при малейшем подъеме воды. Эта река как бы защищала центр позиции французской армии, что было для нас как нельзя более удачным. Однако маршал Макдональд, желая атаковать пруссаков, пренебрег большими преимуществами, которые давала нам эта позиция. Он прямо-таки восстановил реку Кацбах против себя, приказав своим войскам переправиться через нее одновременно во многих местах. Кавалерийский корпус Себастьяни, в чей состав входила дивизия Экзельманса, к коей принадлежал мой полк, должен был переходить реку вброд у деревни Шмохвиц.