профессиональной ответственности", показывая данные "Олинкрафт" компании Johns-Manville. Они отметили, что действия Morgan Stanley были выгодны акционерам Olinkraft, которые получили 25-процентную премию к предложению Texas Eastern. Вполне справедливо. Но были ли такие торги справедливыми по отношению к Texas Eastern? Greenhill утверждает, что сокрытие важной информации от Johns-Manville также могло вызвать вопросы. Если бы кто-то попытался создать проблемы, он мог бы прийти и сказать: "Эй, эти ребята пытаются купить компанию с нераскрытой, секретной информацией". Это был веский аргумент в пользу отказа от сделки.

Попытки Morgan Stanley объяснить ситуацию только усугубили ее. Выступая перед Institutional Investor, представитель Greenhill Дик Фишер заявил, что у фирмы не было ни устного, ни письменного соглашения с Олинкрафтом, которое предусматривало бы соблюдение конфиденциальности. Для Дома Моргана - исторического хранителя подхода к бизнесу по принципу "мое слово - мой залог" - такая защита выглядела предательством традиций Моргана. Как отмечал Institutional Investor, "Morgan Stanley, похоже, провозгласил новую доктрину инвестиционного банкинга: любая информация, которую корпорация предоставляет инвестиционному банкиру, не обязательно будет храниться в полной и прочной тайне, если корпорация не получит от инвестиционного банкира письменного или устного обещания сохранить конфиденциальность информации".

Были и другие плохие новости. Примерно за два года до этого Morgan Stanley создал отдел "арбитража рисков" для спекуляций на объектах поглощения. Как стало ясно во время скандалов с инсайдерской торговлей в 1980-х годах, подобные операции были несовместимы с работой по слияниям и поглощениям. Как могла одна сторона фирмы осуществлять сделки по поглощению, в то время как другая сторона делала ставки на них? И снова Morgan Stanley расхваливал свою китайскую стену, настаивая на том, что его арбитражники существуют в отдельной вселенной, не связанной с группой Greenhill. Затем во втором номере Wall Street Journal появилась информация о том, что в середине июля, вскоре после того, как стало известно о первоначальных переговорах между Olinkraft и Texas Eastern, арбитражный отдел занял позицию в 150 000 акций Olinkraft. Этот пакет акций стоимостью 7 млн. долл. был необычайно велик. Только два месяца спустя компания Johns-Manville узнала, что одно из подразделений Morgan Stanley было крайне заинтересовано в том, чтобы она заплатила за Olinkraft максимальную сумму.

Боб Болдуин отказался признать какие-либо нарушения в честности и неподкупности компании: "Если вы спросите у 50 инвестиционных банкиров с Уолл-стрит, какая фирма придерживается самых высоких стандартов этики, я могу вас заверить, что Morgan Stanley будет той фирмой, которую чаще всего упоминают". В других компаниях Уолл-стрит эпизод с Олинкрафтом вызвал глубокое беспокойство. Morgan Stanley была флагманом Уолл-стрит, и ее проблемы запятнали всех. "Ситуация с Morgan Stanley заденет всех нас", - сказал один из конкурентов. "В течение многих лет мы все прикрывались честностью, которую Morgan Stanley демонстрировал в корпоративном мире".

Олинкрафт показал, что по мере роста и диверсификации фирм на Уолл-стрит появлялись огромные возможности для мошенничества и срезания углов. Для некоторых бывших партнеров, которые мрачно наблюдали за развитием фирмы в течение предыдущих десяти лет, Олинкрафт подтвердил их опасения. Некоторые из них считали, что "несчастные случаи" - это вопрос времени. Один из бывших партнеров сказал:

Morgan Stanley брался за работу, которая явно представляла собой конфликт интересов, и рано или поздно у него возникали проблемы. Раньше отношение было таким: если вы видели конфликт интересов, вы сразу же говорили "нет". Не было мысли о том, что нужно ухватиться за последний цент. И вы никогда не рассматривали отдельный доллар вне его влияния на основной бизнес - сохранение отношений с клиентами. Именно от этого Morgan Stanley на некоторое время отступил. Мне всегда казалось, что они потеряли свою душу.

К этому времени бизнес слияний приобрел непреодолимую динамику. В 1979 г. Morgan Stanley заработал огромную сумму в 14,3 млн. долл. за консультирование компании Belridge Oil по вопросам ее продажи компании Shell Oil - на тот момент крупнейшего в истории поглощения. Среди проигравших участников аукциона были два разъяренных клиента Morgan Stanley - Mobil и Texaco. Разгневанная Mobil постепенно перевела бизнес на Merrill Lynch, а Greenhill сделала вид, что ничего не замечает: "Мы всегда делаем все возможное для клиента, а Belridge был именно таким клиентом". В отличие от работы с синдикатами, работа с поглощениями требовала противостояния с одними клиентами, чтобы угодить другим. Поэтому он разрушал исторические связи на Уолл-стрит.

Это вновь проявилось в августе 1981 года, когда компания Du Pont купила Conoco за 7,8 млрд. долл. Консультируемая Morgan Stanley, компания Conoco обратилась к Du Pont как к белому рыцарю, чтобы отразить нападки Seagram. Поскольку Greenhill и Flom уже работали с Conoco, Du Pont - опора House of Morgan еще со времен Первой мировой войны и поглощения General Motors в 1920 г. - пришлось отказаться от услуг Morgan Stanley и обратиться к набирающей силу команде First Boston Джо Переллы и Брюса Вассерштейна. Трехмесячная борьба принесла Morgan Stanley 15 млн. долл. После этого Morgan Stanley стал делиться с First Boston недоработанными документами Du Pont. Новые связи между банкирами, возникшие в результате поглощения, привели к снижению лояльности и в андеррайтинге.

В 1981 г. Morgan Stanley суждено было испытать конфуз, превосходящий тот, что был вызван поглощением компании Olinkraft. Этот случай стал мрачным предзнаменованием последующих скандалов на Уолл-стрит. Все началось с приема на работу Адриана Антониу, румынского беженца, семья которого обосновалась в Нью-Йорке в 1960-х годах. У Антониу не было денег и он не говорил по-английски; Адриан же стал классической историей успеха: после смерти отца он содержал мать, отучился в Нью-Йоркском университете и в 1972 г. окончил Гарвардскую школу бизнеса. В том же году он был принят на работу в Morgan Stanley в качестве сотрудника, но его беспокоили деньги. Он беспокоился о неудачном бизнесе своей матери по производству тканей в Квинсе и о выплатах по студенческому кредиту.

Яркий и общительный, Антониу был заворожен новым богатством, которое окружало его, и стал вести модный образ жизни, имея BMW и квартиру на Парк-авеню. Он состоял в модном клубе "Дубль", посещал шикарные рестораны и тусовался в Хэмптоне. Самые проницательные задавались вопросом, что скрывается за аурой изысканности. "Он просто выглядел слишком хорошо, слишком хорошо одетым и ухоженным", - сказал один знакомый. Начав работать в сфере корпоративных финансов, Антониу вскоре был привлечен в растущий отдел слияний Greenhill, где новичок мог быстро получить ценную информацию.

В 1973 г. Антониу заключил сделку с бывшим однокурсником по Нью-Йоркскому университету Джеймсом Ньюманом, работавшим в брокерской конторе. Антониу