В марте того же года Нисина отверг как неосуществимые в условиях Японии военного времени все методы разделения изотопов, кроме газовой термодиффузии. В начале 1941 года Отто Фриш, работавший тогда в Бирмингеме, пытался использовать газовую термодиффузию (в отличие от жидкостной термодиффузии Филиппа Абельсона) и доказал непригодность этого метода к разделению изотопов урана, но Нисина об этой засекреченной работе не знал. В лаборатории Рикен сконструировали тепловую колонку, очень похожую на лабораторную колонку, которую Абельсон построил в вашингтонской Исследовательской лаборатории ВМФ: она состояла из концентрических пятиметровых труб; внутреннюю трубу нагревали до 400 °C – в конструкции Рикен использовались электрические нагреватели, – а внешнюю охлаждали водой.

В следующий раз Нисина встретился с Нобуудзи лишь семь месяцев спустя, в феврале 1944 года[2433], и сообщил ему о трудностях с производством гексафторида урана. Его группа смогла разработать метод получения элементарного фтора, но ей пока не удалось добиться соединения газа с ураном с использованием старого и неэффективного процесса, который Абельсон в Соединенных Штатах отверг до того, как начал работать с термодиффузией. Кроме того, с диффузионной колонкой Нисины возникла проблема, которую Абельсон смог бы оценить по достоинству: она подтекала. «Чтобы получить воздухонепроницаемую систему, – сказал Нисина Нобуудзи, – мы использовали [сургуч] и в конце концов добились желаемого результата. Сварка была неприменима в связи с коррозионными свойствами фтора». Он находился «в середине разработки этого процесса [производства гексафторида], но уже видел цель». Полутораметровый циклотрон был теперь запущен в работу, но только на низкой энергии; объяснение этого компромисса, которое дал Нисина, ярко иллюстрирует состояние японской промышленной экономики к 1944 году:

Нам не удалось обеспечить для циклотрона высококачественных вакуумных ламп, генерирующих излучение высокой частоты… В связи с этим ограничением низкие рабочие напряжения ограничивают производимое количество нейтронов… Для высвобождения большого числа высокоэнергетических нейтронов необходимы вакуумные лампы высокого напряжения. Но их, к сожалению, трудно приобрести.

К лету группа Нисины произвела около 170 граммов гексафторида урана[2434] – в Соединенных Штатах он к этому времени производился тоннами, – а в июле предприняла первую попытку термического разделения. Манометры, установленные вверху и внизу колонки, которые должны были показывать перепад давления – свидетельствующий об успешном разделении, – не показали никакой разницы. «Что же, не будем беспокоиться, – сказал Нисина своей группе. – Продолжайте работать, продолжайте подавать газ»[2435].

17 ноября 1944 года он снова встретился с Нобуудзи[2436] и сообщил ему, что «с февраля этого года большого прогресса достигнуто не было». Не менее половины гексафторида терялось из-за эффектов коррозии:

Мы думали, что материалы, которые мы использовали для изготовления этого аппарата для работы с [гексафторидом], состояли из нечистых металлов. Поэтому в следующий раз мы использовали в системе металлы максимально высокой очистки. Однако их разъедание продолжалось. Поэтому нам пришлось уменьшить давление в системе… чтобы скомпенсировать эту эрозию.

Циклотрон работал с большей, но все еще не полной мощностью. Нисина сказал Нобуудзи, что использует его «для оценки концентрированного, разделенного материала». Важно отметить, что в отчете о совещании 17 ноября отсутствуют какие бы то ни было упоминания об отделении 235U от 238U в измеримых количествах. В течение более чем полутора лет сотрудники Нисины понимали, что он не верит в возможность создания в Японии атомной бомбы, достаточно быстрого, чтобы это могло повлиять на исход войны[2437]. Лаконичные официальные записи не сообщают, чем именно он руководствовался, продолжая эти исследования, – чувством долга, надеждой, что такие знания будут ценны и после войны, или стремлением получить поддержку для своей лаборатории и отсрочку от военной службы для своих молодых сотрудников. На совещании 17 ноября он вновь воспользовался возможностью пожаловаться на отсутствие достаточно мощных вакуумных ламп для циклотрона и сказал Нобуудзи, что работа лаборатории Рикен по разделению изотопов «находится сейчас на полпути к получению практически применимого решения», – хотя это и не соответствовало экспериментальным данным. Помощь Нобуудзи могла бы быть более полезной, если бы он понимал хотя бы самые элементарные основы этой работы. Разговор между Нисиной и Нобуудзи, произошедший в конце совещания, показывает, что представитель военных не имел ни малейшего представления о ядерной физике:

Нобуудзи. При использовании урана в качестве взрывчатки требуется 10 кг. А почему бы не использовать 10 кг обычной взрывчатки?

Нисина. Это абсолютно бессмысленно.

Специально переоборудованный бомбардировщик В-29 впервые сбросил атомную бомбу – макет «Худыша» – на авиабазе Мюрок в Калифорнии 3 марта 1944 года. В бомбовом отсеке В-29 находилась одна бомба, закрепленная диагональными раскосами с одним отпускным механизмом. Первая серия испытаний закончилась неудачей: на высоте 7300 метров отпускной трос провис и ударился об одну из закрытых створок бомболюка. «После этого створки открылись, – говорится в техническом отчете, – и бомба вывалилась наружу, значительно повредив створки»[2438]. Вторая серия испытаний, проведенная в июне, прошла более успешно. Узнав, что «Толстяк» должен быть тяжелее, чем предполагалось ранее, группа доставки под руководством Нормана Рамзея заменила исходный бомбосбрасыватель, переделанный из стандартного механизма отцепления планера, на более надежную конструкцию, позаимствованную с британского бомбардировщика «Ланкастер».

Усвоив этот урок, в августе ВВС приступили к модификации еще семнадцати В-29 на заводе Гленна Л. Мартина в Омахе, штат Небраска. В этом же месяце началась подготовка к обучению особой группы летчиков для применения первых атомных бомб. Ядро новой организации должна была образовать 393-я бомбардировочная эскадрилья, базировавшаяся тогда в Фэйрмонте, штат Небраска, и проходившая подготовку перед отправкой в Европу. В конце августа командующий Воздушным корпусом Армии США Генри Х. Арнольд (по прозвищу Счастливчик) утвердил назначение на должность командира группы двадцатидевятилетнего подполковника Пола У. Тиббетса, уроженца Иллинойса.

Тиббетс, вполне возможно, был лучшим бомбардиром Военно-воздушных сил. Он командовал первым налетом бомбардировщиков на Европу из Англии, он перевозил Дуайта Эйзенхауэра на его командный пост в Гибралтаре перед высадкой в Северной Африке и командовал первым бомбовым налетом в рамках этой операции. В последнее время он участвовал в летных испытаниях В-29, которые в 1944 году только начинали поступать на вооружение, и работал вместе с сотрудниками физического факультета Университета Нью-Мексико в Альбукерке над проверкой защиты нового бомбардировщика от нападений истребителей на больших высотах. Это был человек среднего роста и крепкого телосложения, с темными, волнистыми волосами, которые образовывали у него на лбу так называемый «вдовий мысок». У него было полное лицо с квадратной челюстью; он курил трубку. Его отец, оптовый торговец конфетами из Флориды, был приверженцем строгой дисциплины; вероятно, именно