его на Тихий океан, потому что ему нужен был человек, заведомо способный добиться нужных результатов:

Генерал Арнольд с самого начала был убежденным сторонником программы В-29 и тысячу раз шел на самые разные риски, чтобы обеспечить материальные и финансовые ресурсы для строительства этих самолетов и их ввода в строй… И вот он выясняет, что дела у них идут не лучшим образом. Ему приходится тасовать задания, самолеты и людей, пока он не добивается положения, в котором В-29 действительно работают. Генерал Арнольд намеревался добиться результатов от этой системы вооружения любой ценой[2454].

В-29 должны были использоваться – то есть использоваться успешно, – в противном случае те, кто поставил на них свою карьеру и свои убеждения, были бы опозорены, необходимые для ведения войны ресурсы, которые можно было использовать иначе, оказались бы потрачены впустую, были бы понапрасну растрачены человеческие жизни и миллионы долларов. Это обоснование встречается снова и снова.

Первый В-29, отправленный на Марианские острова, приземлился на Сайпане 12 октября 1944 года. Его пилотировал бригадный генерал Хейвуд С. Ханселл – младший, назначенный командиром 21-го бомбардировочного отряда. Когда Ханселл был начальником штаба у Арнольда, он участвовал в разработке доктрины точечных бомбардировок; он искренне верил в ее центральное положение – что победа в войне может быть обеспечена выборочным уничтожением ключевых военно-промышленных объектов противника. Вслед за новым командиром на Марианские острова потянулась череда новых бомбардировщиков. Первым американским самолетом, пролетевшим над Токио со времен налета Дулитла в 1942 году, стал В-29 без бомбового груза, совершивший 1 ноября полет для аэрофотосъемки. Живший в то время в Токио французский журналист Робер Гийен вспоминает несбывшееся ожидание, связанное с этим полетом:

Город ждал. Миллионы жизней приостановились в тишине яркого осеннего дня. На мгновение горизонт потряс зенитный огонь, грохотавший, как будто в небе захлопывали двери. И ничего не произошло: зазвучала сирена отмены воздушной тревоги, но самолеты так и не показались. По радио объявили, что один-единственный В-29 пролетел над столицей, не сбросив никаких бомб.

Казалось, что удар отсрочен; в течение некоторого времени над слабо защищенным городом летали только разведывательные самолеты. «Однажды наконец появился гость, летевший на высоте 10 000 метров, – продолжает Гийен, – он даже оставил на небе свою подпись, как бы написанную мелом, – чистую белую линию, похожую на какое-то живое существо, которое, казалось, ползло за летевшей перед ним почти неразличимой серебряной мушкой»[2455]. На Марианских островах Ханселл учил своих подчиненных групповой навигации, полетам в строю; в Соединенных Штатах их обучали только полетам отдельными экипажами.

Первые целеуказания Ханселл получил 11 ноября[2456]. Они были утверждены начальниками штабов вооруженных сил и отражали их убежденность в том, что одни лишь бомбежки и морская блокада не способны обеспечить своевременное завершение войны на Тихом океане. В сентябре Объединенный комитет начальников штабов – британских и американских – установил плановый срок окончания этой кампании: через восемнадцать месяцев после поражения Германии. Комитет начальников штабов США считал существенным фактором, необходимым для достижения этой цели, вторжение на Японские острова. Поэтому в целеуказаниях, которые получил Ханселл, наивысший приоритет отдавался точечной бомбардировке объектов японской авиационной промышленности (что должно было парализовать японскую противовоздушную оборону перед высадкой американцев), второй по значимости задачей была поддержка операций на Тихоокеанском театре военных действий (в это же самое время Макартур вел операцию по повторному захвату Филиппин: он вернулся туда, как и обещал), а третьей – испытание эффективности массированных налетов с применением зажигательных бомб. Такое распределение приоритетов, ставившее на первое место точечные бомбардировки, соответствовало собственным приоритетам Ханселла.

Его экипажи вылетели с Сайпана в первый налет на Японию 24 ноября. Их целью был завод авиационных двигателей Мусаси, расположенный к северу от Токио, в шестнадцати километрах от императорского дворца. На задание вылетели сто самолетов. Семнадцать повернули назад; шесть не смогли сбросить бомбы из-за технических неполадок. Зенитный огонь был плотным, а цель была закрыта низкой облачностью. Однако полной неожиданностью стал ветер, дувший со скоростью 225 км/ч на большой высоте, на которой летели бомбардировщики. Он пронес их над целью со скоростью около 725 км/ч, на которой бомбардиры работать не могли. В результате только 24 самолета сумели отбомбиться по району завода – остальные сбросили свой груз на доки и склады в районе Токийского залива – и всего 16 бомб попали в цель. «Я не ожидал экстремально высокой скорости ветра на высотах более девяти тысяч метров, – говорил впоследствии Ханселл, – и она была чрезвычайно неприятным сюрпризом»[2457]. Так военно-воздушные силы познакомились со струйным течением.

В то время Лемей еще работал со своим 20-м бомбардировочным отрядом с баз в Индии и Китае. Он терпеть не мог участвовать в поддержке вялых военных кампаний Чан Кайши, но иногда ему приходилось этим заниматься. В течение шести месяцев Клэр Шеннолт, жилистый техасец, возглавлявший штаб американских военно-воздушных сил, приписанных к китайской Национально-революционной армии, агитировал за бомбежку Ханькоу[2458], города на берегу реки Янцзы в восьмистах километрах вглубь материка от Шанхая, из которого японцы снабжали свои сухопутные армии в Азии. В ноябре, когда японцы возобновили наступление вглубь Китая, Шеннолт стал особенно настойчиво добиваться налета на Ханькоу. Лемей не хотел отвлекать свой отряд от целей внутри Японии; чтобы заставить его участвовать в этой операции, потребовалось вмешательство Комитета начальников штабов. В налете также принимали участие многочисленные В-24 и В-25; Шеннолт хотел, в частности, чтобы самолеты Лемея несли зажигательные бомбы и бомбили не с 9000, а с 6000 метров, чтобы добиться более плотного попадания бомб. Лемей загрузил в каждый пятый самолет фугасные бомбы. Семьдесят семь В-29 приняли участие в налете 18 декабря и сожгли приречный район Ханькоу; с бушевавшими в городе пожарами не удавалось справиться в течение трех суток. Этот урок не прошел даром ни для Вашингтона, ни для Лемея.

На этой же неделе Гровс, Парсонс, Конант, Оппенгеймер, Кистяковский, Рамзей и несколько других руководителей собрались в кабинете Оппенгеймера в Лос-Аламосе[2459], чтобы обсудить подготовку «тыкв» – они называли их «блокбастерами»[2460] – для 509-й сводной группы Тиббетса. Первый вариант конструкции «Толстяка», так называемая модель 1222, уже был изменен, так как оказался слишком сложным в сборке – для нее требовалось вставить более 1500 болтов, наживить на них гайки и затянуть их. Изменение конструкции означало, что около 80 % механической обработки, которой всю осень занималась в Лос-Анджелесе компания Pacific Aviation, было проделано впустую. Первое устройство новой конструкции – модели 1291 – должно было быть готово