знаменитой Марафонской битвой и при Саламине, предвещая победу. Пан может и просто пугать мирных жителей, вдруг оказавшихся на лоне природы. Астероид Пан отражает стихийные моменты нашего естества. Но стихийная суть Пана, так глубоко затрагивающая человеческую психику, позволила античной философии считать его всё объединяющим в себе божеством.

Пану подобен русский леший — хозяин леса и зверей, порой наделяемый рогами и копытами. Он тоже мог напугать и сбить с пути, что характерно для бога дикой природы, и сам образ леса связывается с идеей входа в иной — потусторонний мир (этот образ теперь используется в психологических тестах, описывающих страх неизведанного). Связь с волками объединила лешего со святым Юрием и волчьим пастырем Егорием — чьи имена, являясь русскими вариантами имени Георгий, возвращают нас к образу Георгия Победоносца.

Имя римского покровителя домашнего скота и лесных животных Фавна, соответствующего Пану, связано со значением "быть одержимым", "пророчествовать". Поскольку откровения исходят из неведомой дикой природы, оставшейся за рамками понимания цивилизованных людей, образ пастуха сближается с образами поэта и пророка. Владея природной магией, Фавн при шуме леса и во сне посылал предсказания в стихах и даже знал, как отвращать молнии Юпитера. Отождествлявшийся с Паном и Фавном бог леса и дикой природы Сильван ("лесной") — целитель, пастух и насылатель пророческих снов — был богом удачи и любимым богом плебеев и рабов. Правда, стихийное естество Фавна таило в себе болезни и кошмары и порой наводило ужас на людей. Зато от дикой природы, фавнов и нимф защищала людей пастушка стад Палее (имя которой происходит от и. е. корня pel — "полнота, множество"). Это божество весеннего плодородия: во время праздника в её честь прыгали через костры и проводили между ними скот ради очищения стада от болезней. Как охранительницу Рима, связанную с огнём, Палес причисляли к пенатам и отождествляли с Вестой. Есть астероид Палес, который в гороскопе становится проводником в неизведанные сферы дикой природы.

Фавну был посвящен культ волка, и в честь его устраивался праздник луперкалий (от lupus — "волк") — пастушеский праздник отвращения стад от хищников, на котором в жертву приносили козу и собаку, неизменных спутников пастуха. В идее диких сил плодородия, внешних и внутренних, олицетворение волка Луперк слился с пастухом-Фавном, подобно тому, как природа Пана объединила в себе противоположные начала. Образ волка близок пастуху: волк тоже мыслится одиночкой, отделённым от общественного бытия или вожаком своей стаи; он родственен собаке, стерегущей стадо; а как добытчик, он подобен разбойникам-людям, похищающим чужой скот. В связи с образом пастуха можно вспомнить египетского божественного волка Упуата, который именовался не только "первым бойцом Осириса", но и "вожатым" и почитался как проводник людей, разведчик в незнакомой местности.

Индийский покровитель скота Путан, изображавшийся с бородой и взлохмаченными волосами, — "пастух мира": не только животных, но и людей, а также путеводитель и бог правильных путей. Его имя происходит от корня pus — "делать плодородным" (отсюда слова: "распускаться", "пасти", "пахать" и лат. panis — "хлеб", а также "пуща", т. е. "лес" и "пустой", т. е. "безлюдный"). Пушану генетически родственны греческий Пан и прусский Пушкайтс — заросший всколоченными волосами бог леса и священных рощ, приносящий пророческие сны.

Пушан покровительствует поэтам и враждует с ворами, разбойниками и клеветниками, указывая живым существам дороги истины, дружит со всеми богами и приходит на помощь, защищая богов и людей от опасностей (интересно, что сами слова "опасность" и "спасать" тоже связаны с корнем "пасти" и функцией пастуха). Подобно Яме, Пушан провожает умерших по пути предков, и его просят охранить от ложной дороги в том и этом мирах, называя избавителем и освободителем. Подобно Юпитеру-Брихаспати, Пушан спасает жизнь от космического сжатия Хаоса и помогает Индре победить змея Вритру. Совмещая в себе верхний и нижний мир, он считается родившимся дважды — на высоте (как Юпитер) и в яме (как Плутон): слияние разума Юпитера с инстинктивной силой Плутона составляет двуприродную суть планеты Марс и её силу.

Пана, Пушана и Пушкайтса объединяет общее священное животное — козёл, традиционно связываемый с плодородием. Пушан путешествует по небу в колеснице, запряженной козлами, или в золотом корабле, что сближает его с универсальной силой Солнца. Козёл в большей степени символизирует земные и внутренние силы плодородия, отчего его соотносят с зимним знаком Козерога и невидимым приближением Солнца к Земле, в то время как светлого полного барана сопоставляют с внешним увеличением солнечного света и знаком Овна.

Как известно, в восточном Зодиаке Овца и Коза — взаимозаменяемые названия одного знака. И то, и другое животное могли служить жертвой весеннему плодородию. Но западная традиция противопоставляет их, и это противопоставление будет прозрачным для того, кто знаком с характером обоих животных (хорошо известным древним пастухам). Пожалуй, нет более упрямого и своевольного животного, чем коза, и более покладистого, чем овца. Своеволие козы — прямой аналог упрямства Овна, следующего лишь своему пути. Козёл ведет за собой стадо, коза воинственна и порой может быть опасна для человека.

Образ овцы связан с более сложными аналогиями. Подобно козлу, баран — это образ драчуна, и потому символ воинственности. Так, богиня войны Афина изображалась на греческих монетах в шлеме, украшенном бараньими рогами. Такой же шлем не случайно носил полководец Александр Македонский. Но бараны воинственны обычно лишь весной, в пору сексуальных игрищ, и бодают друг друга, не проявляя агрессивности к человеку. Овен — агнец — стал универсальным символом жертвы, потому что его удобнее всего было использовать в ритуальном жертвоприношении. Поведение барана, не сопротивлявшегося смерти и не нарушавшего возвышенность ритуала, противопоставило его козлу: характер которого шёл вразрез с новым пониманием священнодействия, преображавшегося из оргии в духовный, тихий и внутренний обряд. Противопоставление овцы как смиренной души козе как животному, далёкому от возвышенного, перешло в христианский образ отделения "овец от козлищ", первым из которых уготован светлый рай, а вторым — огненный ад.

Как жертвенное животное, баран был связан с образом огня, и нередко соотносят сами названия овцы (старославянское агнец, древнегреческое agnos, латинское agnus) и огня (индийский Агни, хеттский agnis). Однако это неверно: название ягнёнка родственно прежде всего словам ago — "гоню" и agros — "пастбище" (отсюда agriculture — "сельское хозяйство" — и наше слою "активный"). А название огня связано с индоевропейским hngni ("огонь"). Зато праиндоевропейское название барана *p(h)ek(l) действительно связано со славянским огненным пеклом и русским словом "печь".

Покорность вооруженного рогами барана жертвенному ножу поражала людей и выглядела аналогом разумности: лишь приносимый в жертву человек настолько не сопротивлялся смерти, как овца, — словно она