— Вот вам, псы, шакалы, ублюдки! Получайте, шавки сатаны! Жрите своё могущество, опивайтесь своей тёмной силой! Вот вам! Вот, вот и вот!

Король встал к жертвеннику, чтобы прикрыть спину. Но, сражаясь, он то и дело смотрел через плечо вверх: не лезет ли кто на алтарь, чтобы ударить сверху или набросить сеть?

Ему удалось убить уже человек двенадцать, однако Ричард понимал, что не сможет уничтожить их всех. Ему было необходимо продержаться около часа — тогда пойдёт уже седьмой час, разрушится мистическое сочетание трёх шестёрок, и, по убеждению тамплиеров, Змееносец потеряет свою власть. Значит, и жертва сделается бессмысленной.

«И тогда они убьют меня, — подумал Ричард. — Но по крайней мере, их ублюдочное действо не состоится!»

— Сеть! Давайте сеть! — орал Парсифаль. — Ещё полчаса, и мы проиграем!

Но проиграть ему было суждено гораздо раньше. Внезапно, разом перекрыв крики, раздался оглушительный грохот. Позади жертвенника рухнула часть стены, и в проломе возник столб огня, а затем — клубы дыма. И в этом дыму, будто в страшном сне, явились тёмные человеческие фигуры, кинувшиеся в капище.

— Смерть слугам сатаны! — грянул под чёрными сводами голос Эдгара Лионского.

И закипела битва.

Глава 10

Рыцарь принцессы Элеоноры

Поражённые ужасом тамплиеры почти не оказывали сопротивления. Никто из них не сумел осознать, что означали эти дьявольские грохот и пламя и каким образом могла в одно мгновение проломиться стена толщиной почти в целую туазу. Слуги сатаны оказались отнюдь не готовы к такому явному проявлению адских сил.

Рухнувшие камни придавили не менее двадцати участников «мессы», находившихся позади жертвенника. Ещё три или четыре десятка сразу же пали под ударами мечей и боевых топоров, прежде чем оставшиеся нашли в себе силы хотя бы начать защищаться.

Но эта битва была ими уже проиграна. На стороне отряда Эдгара дрались ещё двадцать шесть воинов и трое рыцарей Леопольда Австрийского, честно исполнившего приказ императора и явившегося в Брабант со своими людьми. Сам герцог ввалился сквозь пролом последним — его не пугало сражение, но грохот адского зелья слишком поразил воображение храброго австрийца. Однако, отойдя от потрясения, Леопольд вовсю проявил своё боевое искусство — его топор мелькал, как молния, круша черепа, будто яичную скорлупу.

— Здесь где-то подземный ход! Не дайте им через него уйти! — кричал Ричард.

Но никто не ушёл. Уже позднее обнаружилось: при крушении стены ход, находившийся как раз со стороны жертвенника, обвалился, и тамплиеры, пытавшиеся по нему спастись, оказались похоронены живьём.

Иные хотели было воспользоваться проломом в стене и кинулись к нему, однако крестоносцы оттесняли их от спасительной бреши. Лишь некоторые тамплиеры догадались скинуть с себя алые балахоны и незаметно выскользнули во двор замка.

Львиное Сердце, продолжая раздавать удары, проложил себе дорогу к Парсифалю, пытавшемуся проскочить через пролом. Колдун попробовал юркнуть за жертвенник, однако оступился, зацепившись за один из обломков, и упал на спину. Ричард навис над ним, сжимая окровавленный меч. Но, как всегда, не сумел нанести удар лежачему.

— Я сдаюсь! — крикнул магистр, вперяя в победителя взгляд, всё ещё мерцающий хищным зелёным пламенем.

— Чтоб ты провалился! — от ярости голос короля сорвался на хрип. — Теперь с тобой будет возиться церковный суд! А мне так хотелось самому отправить тебя к Князю, которого ты собирался умащивать моей кровью...

— Князь останется без жертвы, — глухо отозвался колдун. — Но я не останусь без твоей крови, проклятый защитник Креста!

Резким движением магистр вскинул правую ногу, и Ричард лишь в последний миг успел заметить длинное узкое лезвие, выскочившее из деревянной подошвы его башмака. Стальной шип коснулся колена короля, вошёл меж петель кольчуги. Парсифаль уже собирался вонзить смазанную ядом колючку в ногу Ричарда, но не успел этого сделать. Ни лязга железного крючка, ни звона тетивы он не услышал — капище было полно шума и криков. И, скорее всего, колдун даже не успел понять, что произошло. Стрела, пущенная из пролома в стене, вошла ему слева под мышку и пронзила сердце.

Ахнув, магистр откинулся назад, конвульсивно согнув ноги. Стальной шип выскользнул из петель кольчужного чулка. Мутнеющим взором Парсифаль оглядел наконечник: крови на нём не оказалось — шип не успел уколоть короля.

— Он не ранил тебя?! Нет?!

Элеонора Аквитанская бросила разряженный арбалет и кинулась к сыну, по дороге расталкивая дерущихся, словно то были зеваки на базарной площади.

— Ричард, это яд! Я читала о таких башмаках, убийцы их использовали ещё в Древнем Риме. Сними чулок, посмотри — раны нет?

— Да что я — ребёнок? Я бы почувствовал. Меня уже как-то пытались убить ядовитой колючкой. На Кипре, помнишь? И сейчас у меня нет никакой раны, успокойся. Верней — есть, но не там.

И Львиное Сердце указал на окровавленное левое плечо — в драке чей-то меч глубоко вошёл в него, пробив кольчугу. Это случилось, когда в капище ворвались крестоносцы, и тамплиеры поняли, что им больше нет надобности брать Ричарда живым.

Мать и сын обнялись, но король тут же разжал объятия.

— Кто-нибудь, уведите отсюда королеву! — крикнул он своим рыцарям. — Пока идёт драка, ей здесь делать нечего.

— Да драки-то почти уже и нет, государь! — отозвался из облаков ещё не осевшей пыли густой голос Седрика Сеймура. — Много ли тут и было этой нечисти? Пара сотен. Беда, что десятку-другому удалось удрать: в суматохе всех не переловишь. Вы ранены?

— Пустяки. Но Господи помилуй, мессир! Что же такое