шпионки оставаться заместителем наркома обороны? Но Сталин любил такие интриги. Он посадил жен Молотова и Калинина, жену своего бессменного помощника Поскребышева. А к соратникам вроде никаких претензий.

Более того, в те годы вождь особо отличал и продвигал Кулика, сделал его одним из руководителей армии.

Григорий Иванович Кулик родился 28 октября (9 ноября) 1890 года на хуторе Дудниково (Полтавская область). Образование — двухклассное училище. Весной 1912 года его призвали в армию и определили в артиллерию.

После революции Кулик сформировал в Полтаве красногвардейский отряд. Весной 1918 года он познакомился с Климентом Ефремовичем Ворошиловым, что во многом определило его дальнейшую судьбу. Ворошилов взял его командовать артиллерией в 5-ю Украинскую армию, которая формировалась из отступающих с Украины красноармейских отрядов. Они вместе оказались под Царицыном, где Ворошилов возглавил 10-ю армию, а Кулик опять же командовал артиллерией.

Вместе с Ворошиловым они вернулись на Украину. Кулик стал губернским военным комиссаром в Харькове, принимал участие в подавлении восстания бывшего штабс-капитана Николая Александровича Григорьева. (В Красной армии Григорьев командовал 6-й Украинской сводной стрелковой дивизией и весной 1919 года поднял мятеж против советской власти. Его войска захватили несколько городов — Кременчуг, Черкассы, Херсон, Николаев. На свою голову Григорьев присоединился к Нестору Ивановичу Махно, который в союзниках не нуждался и приказал убить бывшего штабс-капитана, тем самым облегчив задачу Красной армии...)

Летом 1920 года Кулик командовал артиллерией в Первой конной под началом Буденного и Ворошилова. А конармейцы сделали блистательную карьеру. После Гражданской Кулик стал начальником артиллерии Северо-Кавказского округа, опять же у Ворошилова, который тащил за собой старого сослуживца.

В 1923 году Григория Ивановича отправили учиться на годичные курсы при Военной академии РККА. После курсов назначили помощником начальника артиллерии Красной армии. Через год, в октябре 1925 года, неожиданно утвердили заместителем председателя Военно-промышленного комитета Высшего совета народного хозяйства. Управление военной промышленностью оказалось не его стезей, и в конце 1926 года Кулика вернули в Главное артиллерийское управление РККА. Он прослужил там три года, несколько месяцев «состоял в распоряжении народного комиссара по военным и морским делам», то есть сидел без дела. А в апреле 1930 года получил под командование Московскую пролетарскую дивизию. Впрочем, все его командование продолжалось чуть больше полугода, и его опять отправили учиться.

На сей раз он грыз гранит военной науки два года — в особой группе Военной академии имени М.В. Фрунзе и, превратившись в общевойскового командира, в ноябре 1932 года получил назначение командиром-комиссаром 3-го стрелкового корпуса. На этой должности он засиделся — нарком Ворошилов вспомнил о нем, когда понадобились военные специалисты для Испании. Кулик под псевдонимом «генерал Купер» был главным военным советником в Испании, но недолго.

После возвращения из Испании Кулик получил орден Ленина. 23 мая 1937 года его принял Сталин и предложил возглавить всю артиллерию Красной армии. Надо отдать должное Кулику, он отказывался от этого предложения. Но Сталин настаивал. Как раз в мае 1937 года в вооруженных силах начались массовые репрессии, нужно было заполнять вакансии. Кому же еще доверять высокие посты, как не доверенным людям из царицынской команды?

Подчиненные Кулика не любили. Будущий главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов служил тогда первым заместителем Кулика. «Григорий Иванович был человеком малоорганизованным, — вспоминал Воронов, — много мнившим о себе, считавшим все свои действия непогрешимыми. Лучшим методом своей работы он считал держать в страхе подчиненных. Любимым его изречением при постановке задач и указаний было: «Тюрьма или ордена».

Григорий Кулик возглавлял артиллерийское управление (затем Главное управление) Красной армии до самой войны. Познакомившись с ним поближе, Сталин в январе 1939 года произвел главного артиллериста страны в заместители наркома обороны.

Летом командарм 1-го ранга Кулик был командирован на Халхин-Гол, чтобы присматривать за действиями молодого Жукова. Эмоциональный Кулик решил, что Жукову не хватит сил и японская армия может перейти в наступление.

Вернувшись в Москву, Кулик вызвал к себе помощника начальника Генерального штаба Матвея Васильевича Захарова (будущего маршала) и поинтересовался, известна ли тому обстановка на Халхин-Голе.

Захаров ответил утвердительно.

— Нет, не знаете, — сказал Кулик. — Обстановка там такова, что если мы срочно не подбросим пять—семь дивизий, то японцы через несколько дней будут в Чите. Я вызвал вас для того, чтобы вы представили свои соображения, откуда и в какой срок можно отправить эти дивизии в район Читы.

Зная вспыльчивый характер Кулика, рассказывал впоследствии Захаров, он дипломатично попросил дать ему время подумать. А выйдя от Григория Ивановича, позвонил Ворошилову. Нашел его на даче и доложил о распоряжении Кулика. Нарком велел ничего не предпринимать и отчитал своего заместителя за паникерство.

В сентябре 1939 года вождь доверил Кулику руководить всей военной операцией против Польши. Эта недолгая военная кампания увенчалась полным успехом. Но никто тогда не думал, что она станет прологом к будущим катастрофам. И самое поразительное состоит в том, что печальная, трагическая судьба постигнет именно тех советских генералов, которые вели эту маленькую победоносную войну, в первую очередь Кулика.

После Польши Кулика ждала другая война — финская. 21 марта 1940 года он получил Золотую Звезду Героя Советского Союза за то, что советская артиллерия взломала финские укрепления и проложила путь пехоте.

На совещании после финской войны Григорий Иванович, выступая, говорил:

— Я считаю, что мы рано отменили отдачу под арест командиров.

Тут даже Сталин засомневался:

— Какое достоинство у командира будет, когда его арестуют?

Кулик стоял на своем:

— Я лично считаю, не знаю, как правительство, мы рано отменили отдачу под арест. Суд судом, а арест нужен.

— Какой авторитет будет иметь командир в глазах бойца, — повторил Сталин, — если он будет отдан под арест? На него все будут показывать — это тот самый, который сидел.

— Офицеры в старое время сидели, — упорствовал Кулик.

— Не судите по-старому. Старый командный состав был из дворян. Там палками били. Вы не будете бить солдат палками.

— Не буду, но сажать под арест надо.

— У вас, я вижу, руки чешутся, — развел руками Сталин.

— Когда порядок надо навести — да, — упрямо заявил Григорий Кулик.

Грубый по характеру Кулик всегда был сторонником жесткой линии в кадровых делах. Сослуживцы, в том числе те, кто был близок к Сталину, обращали внимание вождя на то, что главному артиллеристу не хватает общей культуры и военного образования.

Но Сталин неизменно повторял:

— Я Кулика знаю по Царицыну, по Гражданской войне. Это человек, знающий артиллерию. И он храбрый человек.