– Большое спасибо, Евгений Моисеевич, большое спасибо! – проникновенно запричитал мужчина. – Ваша благодарность превзошла все мои самые смелые ожидания! Я безмерно счастлив, что судьба свела меня с вами! Признаюсь, поначалу я был очень напуган, ведь ваше предложение столь…

– Бросьте, Эмиль Эдуардович! – пренебрежительно поморщился Шинкарёв. – Мне прекрасно известно, что подмена младенцев – это ваш маленький тайный бизнес. Я навел о вас справки, прежде чем предлагать сделку. Вы, случаем, не забыли, кто перед вами?

– Что вы, как можно! – съежился мужчина, торопливо запихивая документы обратно в папку. – Топ-менеджмент самой влиятельной организации мира надо знать в лицо! Я ни секунды не сомневался в ваших словах! Я…

– Вот и отлично, – вновь оборвал его чиновник. – Наша сделка завершена к обоюдному удовлетворению сторон, и на этом предлагаю наш разговор закончить. Надеюсь, мне не стоит обращать ваше внимание на абсолютную конфиденциальность всего произошедшего?

– Ни в коем случае! – с готовностью заявил мужчина. – Я прекрасно все понимаю! Наших встреч не было, мы никогда не разговаривали и даже не видели друг друга! – Он потянул за дверную ручку, собираясь выйти из машины, но дверь не открылась. – Тут заблокировано…

Несколько мгновений Шинкарёв буравил его пронзительным взглядом, после чего произнес:

– Я очень рассчитываю на вашу понятливость. Утечка информации по нашей сделке может стоить карьеры мне – это не исключено, а также жизни некоторым людям, а возможно, даже и семьям – это, как ни печально, стопроцентный факт. Наш Концерн борется с эпидемиями по всему миру, но даже мы не успеваем оказываться везде.

С этими словами центральный замок демонстративно щелкнул, разблокировав двери микроавтобуса, и чиновник красноречиво посмотрел в окно, давая понять собеседнику, что его в машине более не задерживают. Тот испуганно съежился, сунул за отворот пальто папку, натянул на лицо повязку и торопливо покинул машину. Шинкарёв нажал на кнопку селектора и коротко бросил водителю:

– Домой! – Микроавтобус тронулся, и чиновник откинулся на спинку сиденья, погрузившись в раздумья.

Все прошло гладко, несмотря на обилие опасений. Подобная схема не могла быть выполнена с привлечением сотрудников «СК». Служба Безопасности наверняка в состоянии провернуть это без особых проблем, но тогда бы о подмене новорожденных быстро узнали в Управляющем Комитете. И он, Шинкарёв, только проиграл бы в результате всего этого. Нет, тут было необходимо действовать через иных лиц, к Концерну не относящихся и одновременно достаточно влиятельных. В общем, он покопался среди обязанных ему людей, коих было пол-Москвы и треть России, и нашел кое-какую информацию на тему ничем не подтвержденных слухов о предположительных подменах детей в одном из столичных родильных домов. Остальное было делом техники и приватных переговоров. Этот докторишка, Эмиль Эдуардович, ломался недолго. Услышав, какой куш ему предлагается в качестве награды, он согласился мгновенно и сделал все в лучшем виде.

Наталью определили в его роддом за две недели до родов. Жена, конечно, была возмущена дешевой клиникой и отменой родов в Швейцарии, но на карту было поставлено слишком многое, и Шинкарёв проявил такую жесткость и твердость, которых она не видела от него до того момента ни разу. Он попросил всех оставить его наедине с закатившей истерику супругой, убедился, что двери в простенькую персональную палату надежно заперты, и с размаху дважды залепил ей пощечину.

– Заткнись, тупая кукла! – прошипел он, хватая ее за горло затянутой в перчатку рукой. – Если я еще раз услышу от тебя хотя бы комариный писк – отправишься отсюда прямиком на кладбище! И я мужественно воспитаю ребенка в одиночестве! А если родишь уродца – молись! Я не просто вышвырну тебя обратно на твою актерскую панель, но позабочусь о том, чтобы ты стала самой дешевой проституткой на каком-нибудь провинциальном вокзале! Запомни, животное, ты ценна до тех пор, пока являешься бриллиантом в моей оправе! А вонючее дерьмо в драгоценной оправе не держат! Или ты думаешь, что будешь нужна кому-то с чужим ребенком-уродцем?! Сиди тихо, мышь, и помни: сейчас решается твоя судьба! Узнаю, что ты сболтнула своим безмозглым подружкам хоть слово из этого разговора, – подохнешь в мучениях прямо во время родов. Или ты забыла, кто я?! Молись, чтобы ребенок родился полноценным, и я всегда буду добр и ласков! Ты хорошо поняла меня, тупое животное?!

Для верности он влепил ей еще одну пощечину, но ожидаемого взрыва эмоций, надрывных воплей, не поддающейся успокоению истерики или преждевременных родов на нервной почве не последовало. Наталья молча вздрогнула от удара и испуганно затрясла головой в знак согласия. Так, так, так! Оказывается, кое-кто у нас не такой уж и гордый, самостоятельный и независимый, каким хочет казаться! А ведь он в свое время попался именно на эту удочку! Ай-ай-ай, как нехорошо обманывать богатого и влиятельного дядю! Впрочем, сейчас это все сильно упрощает. Он отпустил ее и как ни в чем не бывало взял за руку:

– Пойдем, любимая, я уложу тебя в кровать. Тебе вредно волноваться, это может навредить ребенку, мы же этого не хотим, ведь правда? – Шинкарёв заглянул в наполненные ужасом глаза жены. – У нас будет замечательный малыш, самый красивый на свете!

Она вновь затрясла головой, пытаясь кивнуть в знак согласия, и довольно бодренько сдержала рыдания, только слезы катились по ее щекам. Он подвел ее к постели, откинул одеяло и уложил на кровать, заботливо укрывая одеялом.

– Веди себя хорошо, киса, слушайся врачей, – ласково посоветовал он и погладил жену по голове. От его прикосновения она панически вздрогнула, но не отдернулась и продолжала послушно молчать.

– Молодец! – похвалил жену Шинкарёв. – А ты у меня, оказывается, не такая уж и глупая, кое-что в этой жизни смыслишь. Раз так, то я тебе несколько помогу. Итак! Ты сама отказалась от родов в Швейцарии и предпочла обычный московский роддом. Потому что ты в отличие от этих твоих гламурных подружек-актрисулек а-ля «на широкий экран через узкий диван» не такая! Ты хорошо помнишь, что вышла из народа и свалившиеся на голову деньги тебя совсем не испортили! И ради тупого гламура и корявых понтов ты не стала рисковать ребенком и летать на самолетах. И осталась рожать в Москве. И от дорогостоящей клиники отказалась потому, что тебе важен не пафос люксовых апартаментов, а квалификация врачей и хорошая репутация родильного дома. А здесь рождается много чистых детей, и ты не хочешь, чтобы твой ребенок лежал в одной палате с уродцами. Я прав?

Она вновь закивала в знак согласия, не сводя с него расширившихся