она отлично умеет обращаться с разной живностью, – сказал Барзек. – Кое-кто даже думает, что она может говорить с духами животных, вызывать их из другого мира.

– Но некоторые считают это доказательством того, что она жила с животными, – напомнил ему Тарнег. – И они обвиняют ее в том, что она притягивает к себе инородный дух, а это уже никак не назовешь одобрением.

– Эйла всегда говорила, что любой может приручить животное, – напомнил Талут.

– Правда, она считает, что для этого не надо обладать особым даром, – сказал Барзек. – Может, поэтому ее недруги относятся к ней не слишком уважительно. Люди скорее поверят таким, как Винкавек, который всячески старается показать, как велико его могущество.

– Возможно, ты прав, Барзек, – заметил Тарнег. – Просто удивительно, как быстро люди привыкли к этим дружелюбно настроенным животным. Хотя и лошади, и волк вроде бы ведут себя совершенно естественно. С виду они ничем не отличаются от других животных, если не считать того, что люди могут подойти к ним и даже почесать за ухом. Но если серьезно подумать, то такое поведение совершенно необъяснимо. Почему волк подчиняется командам ребенка, которого он мог бы разорвать на части? Почему лошадь позволяет человеку садиться себе на спину и везет его, куда он пожелает? И как человеку вообще пришло в голову попробовать приручить их?

– Я не удивлюсь, если Лэти тоже попытается сделать это, – сказал Талут.

– Да, уж если кто-то займется этим, то именно она, – согласился Дануг. – Ты видел, куда она отправилась первым делом, когда Тули вчера привела ее сюда? Естественно, к лошадиному навесу. Она скучает по этим лошадям больше, чем по людям. По-моему, она просто жить без них не может.

* * *

Джондалар слушал, не проронив ни слова. Ситуация, в которую Эйла попала, рассказав о своей жизни, была болезненной и унижающей ее достоинство. Но во многих отношениях положение было не настолько плохим, как он вообразил себе. Он был удивлен, что ее осудили не очень строго. Он ожидал, что ее будут обливать грязью, выгонят, подвергнут презрению. Может быть, табу его народа было строже, или это он так считал?

Когда Львиная стоянка встала на ее защиту, он подумал, что это редкое исключение, они больше других склонны прощать благодаря Ридагу. Потом, когда Винкавек и Авари из Мамонтовой стоянки пришли оказать поддержку, Джондалар изменил свое мнение, а когда все больше и больше людей из других стоянок стали добровольно приходить, чтобы поддержать Львиную стоянку, он был вынужден пересмотреть собственные убеждения.

Джондалар был человеком материального мира. Он понимал такие понятия, как любовь, сострадание, гнев, и, основываясь на своих собственных ощущениях, сопереживал им, хотя не мог ясно сформулировать их. Он был способен умно рассуждать на разные философские и духовные темы, но они его не увлекали, и он принимал на веру позиции своего общества. Но Эйла встретила толпу с таким достоинством и спокойной силой, что уважение к ней возросло. Это позволило ему многое понять.

Он начал осознавать, что определенное поведение не становится плохим только потому, что некоторые люди считают его неправильным. Человек может выступить против общепринятого убеждения и защищать свои личные принципы, и, хотя это может дорого стоить ему, не обязательно все будет потеряно для него. Он даже может приобрести что-то важное, во всяком случае для себя. Эйлу не изгнали из народа, который совсем недавно принял ее. Половина их хотели принять ее обратно и считали ее женщиной редкого таланта и храбрости.

Другая половина была противоположного мнения, но не все по одной и той же причине. Некоторые считали эту ситуацию удачной возможностью завоевать влияние и статус, противостоя сильной Львиной стоянке, чье положение в данный момент под угрозой. Другие искренне приходили в ярость из-за того, что такой испорченной женщине разрешено жить среди них. По их мнению, она олицетворяла зло и даже еще хуже, потому что она не казалась дьяволом. Она выглядела как любая другая женщина и даже была более привлекательной, чем большинство других женщин, но она одурачила их этим своим трюком по управлению животными, которому наверняка научилась, когда жила с отвратительными плоскоголовыми мерзостями, которые дурачили людей, заставляя их думать, что они тоже люди.

Многие боялись ее. По ее собственному признанию, она произвела на свет одного из тех незаконнорожденных полуживотных и теперь угрожала каждой женщине на Летнем сходе. Несмотря на то что говорил старый Мамут, все знали, что определенные мужские духи постоянно притягиваются к одной и той же женщине. Львиная стоянка позволила Неззи привести такого ребенка-звереныша, и теперь посмотрите, что у них получилось! Еще больше животных и отвращение к этой женщине. Надо отлучить всю Львиную стоянку!

Мамутои были тесно связаны друг с другом. Почти любой мог насчитать по крайней мере одного родственника или друга в каждой стоянке. Но теперь полотно их жизни грозило разорваться, и многие люди, включая Талута, были очень огорчены. Собрались Советы, но все кончилось ожесточенным спором. Это была беспрецедентная ситуация, и у них не было способа или стратегии, чтобы разрешить ее.

* * *

Даже ослепительное послеполуденное солнце не смогло рассеять мрачного настроения, царившего в лагере. Возвращаясь на Рогожную стоянку, Эйла вместе с Уинни поднималась по склону и заметила чуть в стороне от тропинки небольшое углубление в земле, откуда, судя по цвету, брали красную охру. Это напомнило ей о посещении Дома музыки. Хотя мамутои по-прежнему хотели устроить большое празднество после охоты на мамонтов и музыканты неизменно собирались на репетиции, однако того чудесного волнения, с которым все ждали этого события, уже не было. Серьезные разногласия, грозившие испортить этот Летний сход, омрачили даже те радостные чувства, с которыми Диги ждала Брачного ритуала, а Лэти – приобщения к статусу женщины.

Эйла уже поговаривала о своем уходе, но Неззи убедила ее, что это ничего не решит. Причина конфликта не сводилась к ее признанию. Просто Эйла дала повод для того, чтобы стороны смогли наконец открыто высказать свои взгляды, между которыми существовали серьезные расхождения. Неззи сказала, что эти разногласия появились давно, когда она решила усыновить Ридага. Многие люди до сих пор не одобряют, что ему позволено жить среди них.

Здоровье Ридага серьезно беспокоило Эйлу. Он редко улыбался, утратил присущий ему мягкий юмор. Он потерял аппетит, и она подозревала, что он плохо спит по ночам. Казалось, Ридаг с интересом слушает ее рассказы о жизни клана, хотя он почти не принимал участия в разговоре, лишь изредка вставляя какие-то замечания или задавая вопросы.

Решительным шагом Эйла шла по