его ядовитые пары — как удар в живот. Зрение Пазела затуманилось. Рамачни, подумал он. Ты убиваешь меня. Почему?

Чудовищный треск разорвал воздух, за ним последовал хлопок и свист оборванных канатов. Фок-мачта упала и ударилась о спину эгуара.

Ноги существа подогнулись. С мучительным стоном он сбросил с себя мачту — та упала рядом с Пазелом. Из эгуара текла кровь, черная кровь, которая шипела там, куда падала. Один раскаленный добела глаз скользнул по Пазелу, Герцилу, Нипсу, по всему разрушенному кораблю. Затем эгуар перепрыгнул через поручень правого борта.

Пазел попытался встать, но не сумел. Он пополз, обжигая себе руки и колени. Затем над ним навис Герцил, хрипящий, окровавленный с головы до плеч. Пазел почувствовал, как воин поднял его и, пошатываясь, побрел прочь. Два самых ужасных языка, которые навязал ему Дар, — языки эгуара и самого демона — бурлили в его мозгу:

Я никогда (ИТАПРИГАЛ кодекс ненависти сердце-кровь горящий пожиратель жизни) не произнесу другого (ИМРУТРИГОРХИДИШ царство проклятия кодекс боли) слова (КУРМАСИНДУНИК девять Ям девять логовищ девять разбивающих души богов среди них Арунис пожиратель миров убить справедливость убить нежность утренние горы минералы реки леса насекомые океаны ангелы новорожденные надежда) до тех пор, пока я (кодекс страданий) жив.

Герцил дал ему пощечину:

— Дыши, парень! Выведи этот яд из своих легких!

Пазел ахнул и резко выпрямился. Битва продолжалась. С «Головы Смерти» все еще доносились выстрелы, но теперь и «Чатранд» открыл огонь из своих собственных носовых орудий. Вдоль поручней стояли турахи и обычные моряки — и мзитрини, кстати, клянусь Рином — с пиками в руках, готовые отразить десант длому. Они вглядываясь вниз, в волны, выглядя ранеными и усталыми. Сколько только что было убито?

Он осознал, что все его тело превратилось в один мучительный зуд. Он обернулся и увидел рядом с собой Нипса, вонючего, покрытого рвотой. Просто отвратительно.

— Стой спокойно.

Кто-то начал обливать его морской водой. Почувствовав себя сильнее, он поднял глаза и увидел Свифта и Сару́, своих старых противников, с беспокойством смотрящих на него сверху вниз.

— Со мной все в порядке, — сказал он.

Братья посмотрели на него с некоторым смущением.

— Да, Мукетч, я так и думаю, — сказал Свифт. Они наклонились и помогли Пазелу подняться на ноги.

Гром орудий «Чатранда» оглушал: Фиффенгурт бросил все, что у них было, в носовые батареи. Но «Голова Смерти» все еще приближалась: Пазел мог видеть ее белые паруса, маячившие над обломками бака.

— Сколько длому атакуют? — проревел Нипс в ухо Свифту.

— Много. Сотни.

Сотни? Пазел посмотрел на защитников корабля, растянувшихся вдоль поручней. Где его собственный меч? На поиска не было времени: в путанице снастей он нашел абордажную саблю, рукоять которой все еще была измазана кровью человека, который ее уронил. Затем он протолкался к поручням.

Море было полно длому, плававших так, как умели только длому. Самые быстрые уже были рядом с качающимся корпусом «Чатранда». «Голова Смерти», находившаяся всего в миле, стреляла из своих обычных орудий, стреляла целеустремленно. Но происходило что-то странное: все выстрелы были безнадежно короткими. Некоторые из защитников «Чатранда» отложили свои пики и принялись шарить по палубе в поисках других инструментов.

— Что происходит? — крикнул он.

На него взглянуло чье-то лицо: Мандрик:

— Разве ты треклято не видишь, они...

БУМ.

Огромный огненный шар поднялся с корабля Макадры. «О, повесьте меня на Небесном Древе!» — прорычал Мандрик, когда они бросились под поручни. Огненный шар взвизгнул, затем взорвался — в двадцати ярдах от «Чатранда». Пламя лизнуло корпус, но в пределах его досягаемости не осталось ничего, что могло бы гореть.

Кроме длому в воде.

Пазел посмотрел на Мандрика и остальных, стоявших рядом с ним: они держали в руках веревки и спасательные жилеты. Длому дезертировали с корабля Макадры.

Все смотрели вниз. Море выглядело пустым. Затем на поверхность всплыла черная нога. Затем тело без головы.

— Эта ведьма, — сказал Мандрик. — Она не хочет потопить нас и потерять приз, но она не против убить своих. Она только что убила треть своей треклятой команды.

Глаза Болуту, стоявшего рядом с турахами сияли.

— У них почти получилось. Мы могли бы поднять их на борт. — Он посмотрел на Пазела с внезапным удивлением. — Среди них селк.

— Селк? — спросил Пазел. — Селк на борту «Головы Смерти»?

Крики с противоположного борта. Замешательство, затем дикая настойчивость, тычущие пальцы, смех. Длому всплывали на поверхность на дальней стороне «Чатранда». Защищенной стороне. Почти все нырнули вовремя, чтобы избежать огненного шара, прошли под брюхом «Чатранда» и поднялись невредимыми.

Пазел бросился к дальнему поручню. Нипс был там, впереди него, и манил к себе:

— Пазел, смотри!

Он перегнулся через поручень. Среди двухсот или около того темнокожих, сереброволосых длому выделялось одно бледно-оливковое лицо. Это была Нолсиндар.

Нолсиндар!

— Макадра не убила всех на «Обещании», — сказал Нипс. — Она взяла пленных. И это означает...

— Олик! — воскликнул Болуту. — Принц Олик!

Вот он, суровый и безмятежный, как всегда, помогает раненому длому ухватиться за складную лестницу, которую кто-то только что с грохотом спустил вниз по корпусу.

Пазел едва мог поверить в то, что видел: арквали и мзитрини, помогающие длому (и одному воину-селку) выбраться из волн.

Появилась вторая лестница. Оказавшись на палубе, длому без приглашения преклонили колени в знак капитуляции. Некоторые целовали ноги людей. Принц Олик, одним из последних выбравшийся из воды, тоже опустился на колени.

Сержант Хаддисмал выступил вперед.

— Ваше Высочество, — сказал он, — капитан Фиффенгурт только что отдал приказ. У вас есть свобода передвижения по кораблю, но эти моряки управляли лодкой, которая дважды на нас нападала. Мы должны связать их, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится сражение. Нас слишком много раз обманывали.

— Тогда свяжите и меня, — сказал принц.

— И меня, — сказала Нолсиндар. — Никто из этих людей не является офицером. Они служили, как рабы, на «Голове Смерти» и рисковали своими жизнями, чтобы освободить нас с гауптвахты, где нас держали и пытали. Некоторые прыгнули за борт и поплыли к песчаному берегу в проливе Наконечник Стрелы. Те, кого не убила Макадра, бежали в горы, преследуемые свирепого вида мужчинами с татуированными шеями.

Нессарим, подумал Пазел.

Длому протягивали свои запястья.

— Свяжите нас! — говорили они. — Свяжите нас, заприте под замок. Только не отсылайте нас обратно к ней, обратно к Белой