Она опустилась на колени.

– Зачем? – вскричала Фын-цзе, стараясь удержать ее. – Если хочешь мне что-либо сказать, говори прямо!

Фын-цзе подняла девушку.

– Все, что касается похорон старой госпожи, устраиваете вы, вторая госпожа, и ваш супруг, – продолжала Юань-ян. – Деньги на похороны оставила старая госпожа. Она никогда не делала лишних расходов, так что денег хватит и похороны должны быть как можно приличнее. Я слышала, как господин Цзя Чжэн привел выражение из какого-то канона: «В трауре лучше глубокая скорбь, чем мелочная забота о соблюдении приличий», а потом еще что-то цитировал, но только я не поняла. Я спросила у второй госпожи Бао-чай, что это означает, и она объяснила мне, что господин Цзя Чжэн хотел сказать, что искреннее почтение выражается в глубокой скорби, а не в пышных похоронах. Но я все же думаю, что похороны такого человека, как старая госпожа, нельзя устроить как-нибудь. Я всего-навсего рабыня и ничего не могу решать, но старая госпожа очень любила вас и меня, и вы, наверное, помните, что она наказывала нам перед смертью. Я знаю, что вы сумеете устроить все как следует, и поэтому прошу вас распорядиться! Всю жизнь я служила старой госпоже и теперь последую за нею! Если вы не исполните просьбу старой госпожи и не устроите все так, как она наказывала, мне на том свете будет перед ней стыдно.

– Успокойся, я все сделаю как нужно, для меня это не составит труда, – ответила Фын-цзе, которой речи Юань-ян показались странными. – Хотя господин Цзя Чжэн сказал, что надо быть экономнее, но в глубине души он не возражает, чтобы похороны были устроены как можно пышнее, даже если мы истратим все деньги, которые у нас есть.

– Старая госпожа завещала, чтобы вещи, оставшиеся после нее, были розданы нам, – продолжала Юань-ян, – но если денег на похороны не хватит, вещи нужно будет продать. Пусть господин Цзя Чжэн говорит что угодно, но волю старой госпожи нарушать нельзя! Да и разве господин не слышал сам, как старая госпожа объявила свою последнюю волю?

– Ты всегда была умной и рассудительной девушкой, почему ты так переполошилась? – все больше удивлялась Фын-цзе.

– Я не переполошилась, – возразила Юань-ян. – Я вижу, что старшая госпожа Син не желает помочь, и боюсь, как бы чего-нибудь не упустили и не вызвали недовольства господина Цзя Чжэна. Слишком роскошные похороны, конечно, устраивать не нужно, так как после конфискации нашего имущества чрезмерная роскошь может привлечь внимание, а это приведет к новой конфискации. Хотя я только служанка, но слава семьи Цзя для меня очень дорога!..

– Мне все понятно, – произнесла Фын-цзе. – Успокойся, я еще жива!

Юань-ян несколько раз поблагодарила Фын-цзе.

Фын-цзе вышла, думая про себя:

«Странная эта Юань-ян! Что она задумала? Будто я не знаю, как надо устроить похороны старой госпожи… Не буду обращать внимания на эту девчонку. Сделаю все так, как принято в нашей семье».

Она позвала жену Ван-эра, отдала ей кое-какие распоряжения и велела пригласить Цзя Ляня.

Вскоре пришел Цзя Лянь.

– Зачем ты звала меня? – напустился он на жену. – Занималась бы лучше своими делами! Все решают господин Цзя Чжэн и госпожи – как они скажут, так и сделаем.

– И ты о том же! – воскликнула Фын-цзе. – Неужели сбудется то, о чем говорила Юань-ян?

– О чем она говорила? – удивился Цзя Лянь.

Фын-цзе рассказала ему.

– Да что считаться с ней! – вскричал Цзя Лянь. – Только что господин Цзя Чжэн позвал меня и говорит: «Похороны старой госпожи надо устроить как следует. Конечно, после этого пойдут разговоры. Люди, которые знают наше истинное положение, скажут, что старая госпожа сама оставила деньги на похороны, но люди несведущие могут заподозрить, что при конфискации мы утаили часть денег и по-прежнему роскошествуем. Пусть мы не израсходуем денег, которые старая госпожа нам оставила, но кто потом осмелится к ним прикоснуться?! Я не сомневаюсь, что эти деньги будут израсходованы. Старая госпожа – уроженка юга, у нее там семейное кладбище, но могильного склепа нет. Придется гроб с ее телом везти на юг, мы построим там склеп и купим несколько цинов земли, на доходы от которых будем устраивать жертвоприношения. Если нам не удастся переселиться на юг, можно будет поселить там обедневших родственников, и они в положенное время будут приносить жертвы на могиле». Вот и подумай, разве слова господина не означают, что он принял окончательное решение?! Неужели после этого можно истратить все деньги?

– Деньги на похороны уже выданы? – спросила Фын-цзе.

– Кто их видел, эти деньги? – произнес Цзя Лянь. – Как только моя мать услышала слова господина Цзя Чжэна, так и начала подбивать госпожу Ван, чтобы она сказала ему, что он очень хорошо все придумал! А что мне делать?! Нужно уплатить несколько сот лян серебра носильщикам паланкинов и плакальщикам, а денег на это не выдают. Когда я пошел просить, мне заявили, что рассчитаемся после похорон. Тут еще, как назло, все наши слуги, у которых были деньги, постарались улизнуть! Начал я вызывать их по списку – оказалось, что одни болеют, другие уехали в деревню. Осталось несколько человек, но что проку?! Если они почуют, что можно заработать, – еще кое-что сделают, но истратить свою копейку – никогда!

– Что же делать?! – растерянно проговорила Фын-цзе.

Тут вошла девочка-служанка.

– Вторая госпожа, – сказала она, – меня прислала госпожа Син. Она интересуется, когда накормят родственников. Со дня смерти старой госпожи пошел третий день, а в доме нет порядка! Слуг не дозваться, делают они все кое-как.

Фын-цзе поспешила отдать распоряжения слугам, чтобы подавали завтрак. Людей в этот день съехалось много, и слуги совершенно сбились с ног. Фын-цзе сама наблюдала, как угощают гостей, но вдруг вспомнила, что надо еще дать задания служанкам. Она позвала жену Ван-эра и велела передать служанкам поручения. Все поддакивали, но никто не двинулся с места.

– Который час? – нетерпеливо спросила Фын-цзе. – Почему не подают на стол? Скоро уже обед!

– Подать нетрудно, – отвечали ей, – но у нас не в чем подавать.

– Вздор! – вспыхнула Фын-цзе. – Раз я приказала, все должно быть давно вам выдано!

Служанки только покачивали головами.

Тогда Фын-цзе отправилась в комнаты матушки Цзя, чтобы взять там необходимую посуду. Сначала она хотела попросить на это разрешения госпожи Син и госпожи Ван, но, так как возле них толпилось много народу, а время уже было позднее, она позвала Юань-ян и приказала ей выдать служанкам посуду, которой прежде пользовалась матушка Цзя.

– И вы еще говорите об этой посуде! – удивилась Юань-ян. – Неужели