– Кто ты? – громко спросила Юань-ян. – У нас одно желание и, если хочешь, умрем вместе!

Женщина не отвечала. Юань-ян подошла ближе и внимательно пригляделась – ни на одну из служанок женщина не была похожа. Юань-ян еще больше напрягла зрение и тут же почувствовала, как холод пробежал у нее по спине. Фигура мгновенно исчезла.

Ошеломленная Юань-ян отпрянула назад, присела на край кана и вспомнила:

«Да ведь это жена Цзя Жуна – госпожа Цинь Кэ-цин. Но она давно умерла! Как она могла попасть сюда? Несомненно, она пришла за мной! Ведь вешаться ей ни к чему!»

Юань-ян немного подумала и решила:

«Конечно, она хотела показать мне, как покончить с собой!»

При этой мысли Юань-ян бросило в озноб; со слезами на глазах она открыла шкатулку для украшений, вытащила оттуда прядь своих волос, отрезанную когда-то, и сунула за пазуху. Затем сняла с себя полотенце, которым была подпоясана, и привязала его на том месте, где видела госпожу Цинь. Поплакав немного, она услышала, что гости начинают расходиться, и, опасаясь, как бы кто-нибудь не вошел, заперла дверь. Потом подставила скамеечку, сделала петлю на полотенце, продела в нее голову и рывком выбила скамеечку из-под ног.

Дыхание девушки навеки оборвалось, и ее благоуханная душа улетела на небеса.

И вдруг душа Юань-ян заметила вдали неясные очертания фигуры госпожи Цинь. Догнав ее, она попросила:

– Госпожа, подождите меня… Вы ведь жена господина Цзя Жуна…

– Я не жена Цзя Жуна, – отвечала женщина. – Я – Кэ-цин, младшая сестра феи Цзин-хуань.

– Я прекрасно вижу, что вы жена господина Цзя Жуна, – настаивала Юань-ян. – Почему вы отрицаете?

– На то есть своя причина, – сказала женщина, – ты ведь тоже, как и я, развратница, и фея Цзин-хуань приказала тебе ведать «чувствами ветра и луны» и послала в бренный мир, чтобы сеять разврат, увлекать девушек, одержимых чувством любви, и уносить их души на небеса. Но так как ты свою миссию исполнила, тебе осталось лишь повеситься. Сейчас в приказе «помешавшихся от чувств» нет управителя, который мог бы помогать мне, и фея Цзин-хуань решила призвать тебя.

– Какие у меня могут быть чувства, – возразила душа Юань-ян, – они чужды мне!

– Ты ничего не понимаешь. В бренном мире под словом «чувство» люди понимают лишь похотливость и разврат, подразумевая под этим плотскую любовь. Они не представляют себе, что радость и гнев, горе и блаженство, являющиеся свойством некоторых человеческих натур, тоже относятся к чувствам! Что же касается моих чувств к тебе, то они еще не проявились, они скрыты в завязи плода на донышке цветка. Но если они изольются, то станут видимыми для всех.

Поняв мысль Кэ-цин, душа Юань-ян кивнула и последовала за нею.

Между тем Ху-по, попрощавшись с покойницей и услышав, что госпожа Син и госпожа Ван собираются выделять людей для присмотра за домом, захотела спросить Юань-ян, собирается ли она завтра сопровождать гроб, и отправилась ее искать. Но в комнатах матушки Цзя ее не оказалось, и Ху-по решила посмотреть в боковой комнате.

Дверь комнаты оказалась запертой; тогда девушка заглянула в щель и при свете мерцающей лампы увидела какие-то тени. Хотя в комнате не слышно было никакого движения, Ху-по испуганно убежала, недоумевая: «Куда девалась эта плутовка?»

Столкнувшись с Чжэнь-чжу, она спросила:

– Ты, случайно, не видела сестру Юань-ян?

– Я сама ее ищу, – ответила девушка, – госпожа зовет ее. Наверное, она спит в боковой комнате.

– Я только что там была, – сказала Ху-по. – В комнату я не входила – там темно и страшно, лампа еле горит, так как нагар снять некому. Давай вместе посмотрим – может быть, она действительно там!

Девушки прошли в боковую комнату. Как только нагар с лампы был снят и свет озарил комнату, раздалось восклицание Чжэнь-чжу:

– Кто-то бросил скамейку! Я чуть не упала!

С этими словами девушка подняла глаза и в ужасе отпрянула назад, едва не сбив с ног Ху-по. Когда та увидела, что напугало Чжэнь-чжу, она дико закричала и хотела бежать, но ноги отказывались повиноваться. Собрались люди, поднялась суматоха. О случившемся поспешили сообщить госпоже Син и госпоже Ван. Госпожа Ван, Бао-чай и другие с рыданиями прибежали посмотреть на девушку.

– Не думала я, что у Юань-ян такой решительный и твердый характер! – сокрушалась госпожа Син. – Скорее велите доложить господину Цзя Чжэну!

Бао-юй, услышав эту страшную новость, испуганно таращил глаза и молчал.

Си-жэнь стала дергать его за руку:

– Если хочется плакать – плачь, только не заходись!..

Бао-юй передохнул и разразился безудержными рыданиями.

«Как прекрасна была Юань-ян! – думал он. – И надо же было ей умереть такой смертью! Поистине, чудеса творятся с нашими девушками! И все-таки они уходят в мир блаженства. А мы, мужчины? Можем ли мы сравниться с ними, хотя тоже приходимся сыновьями и внуками старой госпоже?»

Неожиданно печаль Бао-юя сменилась радостью.

Заметив, что Бао-юй с громкими рыданиями бросился вон из комнаты, Бао-чай выскользнула следом за ним, но тут, к своему удивлению, увидела, что Бао-юй смеется.

– Плохо дело! – стали жаловаться ей Си-жэнь и другие служанки. – Он опять сошел с ума.

– Ничего! – успокоила их Бао-чай. – Ему просто пришла в голову какая-то мысль.

Бао-юй услышал слова жены и обрадовался.

«Она одна знает, что у меня на душе! – подумал он. – А другие разве могут меня понять?!»

Тут появился Цзя Чжэн. Он был искренне огорчен смертью Юань-ян и, вздыхая, восклицал:

– Милое дитя! Не напрасно любила тебя старая госпожа!

Вызвав Цзя Ляня, он приказал ему нынешней же ночью где угодно достать гроб, положить в него тело Юань-ян, чтобы похоронить вместе с матушкой Цзя, выполнив тем самым последнее желание девушки. Когда Цзя Лянь вышел, он приказал вынуть Юань-ян из петли и временно положить во внутренней комнате.

Пин-эр, узнав о самоубийстве Юань-ян, пришла, чтобы вместе с Си-жэнь и другими служанками оплакивать ее.

Цзы-цзюань в это время думала о своей судьбе и раскаивалась, что не покончила с собой, когда умерла барышня Линь Дай-юй – тогда она исполнила бы свой долг служанки по отношению к госпоже и отблагодарила бы ее за милости. Она жила у Бао-юя, и хотя он обращался с ней ласково, ей не было легче. Думая обо всем этом, Цзы-цзюань рыдала горестнее других.

Госпожа Ван вызвала жену старшего брата Юань-ян, приказала ей распоряжаться церемонией положения в гроб тела покойной, а затем, посоветовавшись с госпожой Син, подарила жене брата Юань-ян сто лян серебра и вещи, принадлежавшие девушке.

Женщина, очень довольная подарками, с благодарностью кланялась госпоже Ван, а выйдя от нее, стала до небес