Комиссия в составе Ф.Э. Дзержинского и П.А. Богданова направила дело на доследование в Следственную комиссию Верховного трибунала при ВЦИК. Многие факты по делу «Главрезины» не подтвердились, и 4 мая 1922 г. по заключению Следственной комиссии Верховного трибунала дело на Нефедова и Кетница было прекращено.

В марте 1922 г. по приказу Дзержинского был арестован ТО ГПУ подрядчик НКПС Хайкевич, «который вносил в НКПС и кругом себя растление, атмосферу преступления. Оказалось, что это уже судившийся уголовный тип, оказавшийся не свободе как условно освобожденный». Дело из ТО ГПУ был передано в Верховный Трибунал, который его освободил, и Хайкевич требовал допуска а поставку шпал по заключенному с ним договору. Поэтому председатель ГПУ 17 августа 1922 г. писал Военно-транспортную коллегию Верховного трибунала: «Считая абсолютно невозможным явного преступника допускать в какое-либо соприкосновение с НКПС, прошу ускорить разбор его дела и сообщить мне, как нар. комиссару путей сообщения, мотивы его освобождения»[1885].

Во многих распоряжениях Дзержинского речь идет о превышении должностными лицами своих прав и хищениях государственных средств. Так, осенью 1922 г. Дзержинский просил Степанова секретно собрать материал о деятельности за границей представителя Добровольного флота и начальника Транспортного управления НКВТорга Богомолова, заключившего «какой-то позорный договор с Гершовичем о вывозе из России эмигрантов…Вопрос сугубо серьезный……

В 1922 г. руководитель Театра революционной сатиры М.А. Разумный и бывший управляющий Народным театром в Петрограде А. А. Евреинов получили разрешение Моссовета на открытии клубов для игры на деньги и устройства спектаклей и концертов. К декабрю 1922 г. в ЭКУ ГПУ были заведены десятки уголовных дел о хищении и растратах денег, проигранных в клубах. 17 февраля 1923 г. Разумный, Евреинов и ряд связанных с ними лиц были арестованы ГПУ. В ходе следствия были выявлены многие факты преступной деятельности этой группы лиц.

Предлагая конфисковать имущество Евреинова и Разумного, Дзержинский писал в Президиум ВЦИК 23 мая 1923 г. о том, что 11 мая 1923 г. комиссией НКВД по административным высылкам было заслушано дело за № 17436 по обвинению гр. Разумного М. А. по ст. ст. 73, 83, 130, 132 и 194 Уголовного кодекса РСФСР и гр. Евреинова А.Н. по ст. ст. 16, 130 и 136 Уг. кодекса. Разумный и Евреинов были признаны виновными в совершении преступлений вышеуказанными статьями и высланы в административном порядке: Разумный на 3 года в один из сибирских концлагерей с содержанием под строгой изоляцией, а Евреинов в г. Томск на 2 года. В отношении же движимого и недвижимого имущества этих лиц комиссия постановила «просить Президиум ВЦИК о конфискации такового, так как ст.130 УК РСФСР предрешает конфискацию имущества, а также ввиду того, что все имущество, как отобранное у означенных граждан, так и опечатанное в квартирах по материалам дела, накоплено ими, когда они злостно нарушали заключенный ими договор с Моссоветом, создав задолженность до 3 триллионов, тогда как на выручку клубов затрачивались большие суммы на покупку художественных картин, беговых лошадей, бриллиантов, золотых и платиновых вещей. Кроме того, при обыске на квартире матери Разумного была найдена иностранная валюта и золотые монеты приблизительно на ту сумму, которая фактически должна была быть внесена по договору Моссовету. Значительная часть накопленного богатства была составлена Разумным благодаря практиковавшимся в клубе ростовщичеству и мошенничеству родственников Разумного, устроенных им на службу в клубе.

Из обнаруженных у Разумного сумм около триллиона рублей была приобретена им у своих компаньонов путем шантажа, будто бы эти средства берутся для передачи «кому-то в Моссовете» за получение договоров на клубы». Поэтому Президиум ГПУ просил вынесения постановления ВЦИК «о конфискации движимого и недвижимого имущества М.А. Разумного и А.А. Евреинова, где бы таковое не находилось»[1886].

Это ходатайство было ВЦИК удовлетворено.

Одним из последних дел, рассмотренных Дзержинским, было дело «Мологолеса». Он получил от Свидерского данные о том, что «Мологолес» фактически объединяет бывших частных русских лесопромышленников и их капиталы и что они начинают на лесном рынке играть очень крупную роль. 21 марта 1926 г. он отдал распоряжение Ягоде: «поручить, кому следует, обследовать этот вопрос и прислать мне доклад. Кроме того, я прошу дать справку, какой капитал и в чем «Мологолес» ввез к нам из Германии, какой вывоз за границу продукции «Мологолеса» и какой сбыт на внутреннем рынке. Кроме того, в каких пунктах СССР у «Мологолеса» отделения и конторы и не могут ли они являться опорными пунктами для шпионажа и диверсий на случай войны»[1887].

Вопрос о борьбе с саботажем и спекуляцией был предложен на рассмотрение СНК Ф.Э. Дзержинским в связи с резким усилением саботажа бывших чиновников, поддерживаемых крупной российской и иностранной буржуазией, а также спекуляции товарами первой необходимости. 14/27 января 1918 г. СНК заслушал проект декрета, предложенного Дзержинским, о борьбе с саботажем и спекуляцией и постановил: «Передать проект декрета на разработку комиссии: Дзержинский, Менжинский, Вронский и представить таковой в возможно скорый срок»[1888].

На основании декрета 25 февраля 1918 г. Ф.Дзержинский поручил сотруднику ВЧК Ларионову произвести обыск, ревизию, выемку документов и книг, наложить запрет и арестовать товары во всех помещениях и на улицах Петрограда и пригородов и «в зависимости от обыска задержать граждан и реквизировать или конфисковать все товары и оружие»[1889].

В последующем Дзержинский сообщил: «Что касается спекуляции, особенно акциями, то и при тех массовых распродажах и передачах акций в руки немецких хищников, которые имели место при деятельном участии Мирбаха и других с Денежного переулка, пришлось применить самую сильную меру — расстрел[1890]. Эта мера была применена к Череп-Спиридовичам, которые продали немцам акции копий и рудников[1891]. Одной из мер борьбы со спекуляцией было материальное поощрение доносителей. 30 апреля 1918 г. распорядился отделу по борьбе со спекуляцией выдать 19 452 рублей за указание Слуцкером золота 63 ф. 31 з. — «Оправдательный на это золото документ в приеме такового кладовой комиссией при сем препровождаем»[1892].

2 мая 1918 г. по его же приказанию было выдано 12 500 руб. 80 коп. Ерохину «за указание им спекулянта нитками». «Оправдательный документ отдела хранилищ при сем прилагается»[1893]. 1 июля 1918 г. Дзержинский поручил чекисту Хрусталеву произвести обыск, ревизию и выемку документов и книг, наложить запрещения и арест на товары в Трамвайном парке Замоскворецкого района, отобрать «воззвание и задержать заподозренных в зависимости от обыска задержать граждан по усмотрению и реквизировать и конфисковать его товары и оружие»[1894].