или валютного контроля. Даже когда он выводил деньги, обсуждалось, что такой капитал ставит под угрозу усилия по спасению долга, возглавляемые им и банком Morgan. В то время как Бразилия, Мексика и Аргентина привлекали миллиарды долларов в виде новых кредитов, их нелояльные и неэтичные граждане набивали чемоданы купюрами и летели на север, чтобы открыть банковские счета. Крупные банки Уолл-стрит, выдававшие латиноамериканские кредиты, охотились за беглым капиталом и в итоге принимали на депозиты деньги, которые недавно выдали в кредит.

Скрываясь за названием "международный частный банкинг", Morgans и другие банки помогали состоятельным латиноамериканцам вкладывать деньги в оффшорные трасты и инвестиционные компании. Эти структуры могли помочь недобросовестным лицам уклониться от уплаты налогов. В 1970-х годах Morgan Guaranty и другие банки также открыли филиалы в Майами для использования личных богатств приезжих латиноамериканцев. В чужих руках конфиденциальные счета Morgan могли послужить отличным прикрытием для незаконной деятельности. У всех банков Уолл-стрит были таинственные латиноамериканские вкладчики, которые редко появлялись лично. "Они особенно не хотят, чтобы ежемесячные выписки или какая-либо другая почта отправлялась на их родину", - отмечал Fortune в 1982 году. Их счета в таких банках, как Morgan, помечены как "держать почту". Время от времени они заглядывают туда лично, чтобы посмотреть на выписки".

По крайним оценкам, коммерческие банки размещали на депозитах беглого капитала больше, чем выдавали новых латиноамериканских кредитов, что делало их чистыми заемщиками в этом регионе. По оценкам, "беглый капитал" оттягивал на себя половину заемных средств Мексики и треть Аргентины. Среди тех, кто сетует на эту проблему, был экономист Morgan Риммер де Врис. "Бегство капитала ускоряет, усиливает и усугубляет уже существующую проблему", - заявил он. Председатель совета директоров Morgan Лью Престон был не менее обеспокоен, заявив на одном из ежегодных собраний: "Это ужасная проблема для банков. Если бы сумма мексиканских инвестиций за рубежом - если бы эти проценты - была возвращена в Мексику, она бы покрыла обслуживание их долга". Несмотря на то, что американские банки по закону могли принимать беглый капитал, Morgans придерживался политики допроса вкладчиков о происхождении и назначении всех подозрительных счетов. Однако Гебауэр, по всей видимости, расхищал расчетные счета "Hold Mail". Иначе почему прошли годы, прежде чем вкладчики обнаружили хищение? Почему они не следили за своими счетами более тщательно? По имеющимся данным, один из бразильских вкладчиков, подвергшийся рейду, не появлялся на своих счетах в течение пяти лет.

Не имея права держать долларовые вклады в США, бразильцы обычно предоставляли своим банкирам с Уолл-стрит широкую свободу действий в управлении своими инвестициями. Позднее было неясно, имел ли Гебауэр разрешение на снятие денег со счетов некоторых клиентов, на что его адвокат делал загадочные намеки. Однако это не могло быть одинаково верным, поскольку Гебауэр изготавливал фальшивые выписки на канцелярском бланке Morgan и затем рассылал их клиентам. Чтобы заткнуть дыры в счетах, он привлек кредиты Morgan на сумму около 2,9 млн. долл. Зачем ему было прибегать к таким экстраординарным мерам, если он действовал с согласия своих вкладчиков?

В 1982 г., когда Бразилия стояла на краю пропасти, Гебауэр снял 1,5 млн. долл. со счета бразильца Франсиско Катао. Эти деньги представляли собой "комиссионные", которые Катао получил от торговца оружием в обмен на то, что тот познакомил его с Гебауэром. Это, в свою очередь, привело к тому, что Морган предоставил торговцу оружием кредит в размере 35 млн. долл. Может быть, у Гебауэра были какие-то собственные чувства по отношению к этим 1,5 млн. долл. Не менее причудливым образом он направил присвоенные деньги в свой собственный латиноамериканский бизнес, используя их для выдачи кредитов под низкие проценты - как будто он вступил в банковскую сферу в качестве мини-конкурента самого банка Morgan.

У Тони Гебауэра не было ни одного из стандартных мотивов для совершения преступления. В отличие от обычных случаев, его преступление совпало не с неудачей, а с ошеломляющим успехом в сфере международного банковского дела. У него не было причин обижаться на банк или желать опозорить его. Более того, он глубоко и беззаветно любил традиции Morgan, украшал свою книжную полку историей Morgan и гордился своей связью с банком. Он оставался в банке с огромным ущербом для своего личного состояния, когда мог бы использовать свои связи для получения дохода в 1 млн. долл. в год в инвестиционном банке. Можно даже предположить, что он пошел на преступление, чтобы остаться в банке и при этом жить в стиле, соответствующем его фантазиям. По всей видимости, он мог месяцами не прикасаться к бразильским счетам и не был поглощен своим преступлением. Скорее, это было нечто побочное, удовлетворение каких-то психических потребностей, не удовлетворенных даже его исключительной карьерой.

Как и многие другие растратчики, Гебауэр планировал когда-нибудь возместить ущерб. Как и спасенные им бразильцы, он потерпел поражение из-за того, что на его обременительном долге - а это 2 млн. долларов - накапливались проценты, а не основная сумма. В конце лета 1985 г., после двадцатичетырехлетней карьеры в Morgan, он ушел в Drexel Burnham Lambert, чтобы работать с Майклом Милкеном над специальным проектом по переупаковке долгов стран третьего мира в нежелательные облигации (решение 1920-х гг.). Некоторые в Morgans считали, что его карьера пошла под откос после неоднозначного пересмотра сроков погашения бразильского долга. Вскоре после его ухода в банк о его преступлении сообщил озадаченный бразильский клиент , чьи деньги, якобы лежавшие на депозите в Нью-Йорке, были переведены из Венесуэлы. Время, казалось, совпало: ни Бразилия, ни банк больше не нуждались в Тони Гебауэре. Его вычислили, когда никто, кроме него, не пострадал бы от разоблачения преступления. Дом Морганов направил в Бразилию для расследования аудиторов Price Waterhouse и надежных юристов Davis, Polk. Они нашли сообщника Гебауэра - Кита Макдермотта, вице-президента, который якобы получил 200 тыс. долл. в виде "отката" за работу Morgan в интересах двух клиентов. Следователи банка передали свою информацию в ФРС и окружную прокуратуру США. Когда представители Drexel Burnham предъявили обвинения, Гебауэр уволился по собственному желанию.

Когда в 1986 году это дело стало достоянием гласности, оно попало в заголовки газет как в Бразилии, так и в Нью-Йорке. Как же так получилось, что самый управляемый банк в мире не замечал скандала в течение девяти лет? По имеющимся сведениям, Гебауэр считал, что речь идет о слишком незначительных миллионах, чтобы привлекать внимание банка, имеющего миллиардные долги. После того как скандал разразился, банк оказался в щекотливой ситуации: его обвинили либо в некомпетентности, либо в соучастии.