безопасности, впервые за много лет, поэтому я в тебя и влюбилась, неужели ты до такой простой истины додуматься не сумел?

На этом месте разум, который и так был сейчас далек от понятия нормальности, заискрил и взорвался. Слушать это было просто невыносимо. Каждый слог отражался в моем сердце нестерпимой болью. Ведь это правда звучало искренне. Слова, может, и могут врать, но только не глаза. Неужели эта девочка и правда так понадеялась на меня? Ведь это же… Это же… Не может быть.

— Я просто хочу, чтобы мы были друзьями, — выдавил я свой окончательный вердикт. Только никакой камень с души не упал. Он стал еще тяжелее.

— Забавно, — горько улыбнулась Алиса, смахнув слезу со щеки. — Ведь это последнее, кем бы мне хотелось быть для тебя.

Она кинула недокуренный бычок в сторону и уже собралась уходить. Что ж это за жизнь такая? Не хочу я, чтобы все закончилось так.

— И что, на этом все? — попытался как-то построить я дальнейший разговор. — Раз мы не стали парой, то это повод разорвать полностью отношения? Я разве виноват, что просто разучился кого-то любить? У меня были на то причины. У нас были! Homo… Твою… Люди просто-напросто не могут… Ни один вид на свете не создает пары на всю жизнь. Даже эти гребаные лебеди!

Алису это не остановило, она все также молча отдалялась от меня, подрагивая плечами.

— Да постой же ты, ну! — в два прыжка догнав рыжую, я схватил ее за плечо в попытке остановить.

— Отвали от меня нахер, подонок! — рявкнула та, сбрасывая руку. Ту будто обожгло огнем.

— Нет, не отвалю. Я не хочу терять тебя, — прокричал я шепотом. И почему это звучит как оправдание, хоть я и говорю искренне?

— Складно стелишь, да только вот я не хочу! — яростно затрясла головой Алиса. — Не хочу, чтобы мы были друзьями, понял?!

— Да почему? Я же от тебя никуда не денусь, вот он, я, живой, блин, здоровый, что в сущности поменяется, если мы не будем ходить за ручку? Решение все оборвать как минимум не раци…

— Не смей! — Алиса окончательно сорвалась, ее голос поднялся почти до визга. — Ты, видимо, и правда понятия не имеешь, каково это — любить кого-то. Пытаешься все анализировать, подвести к какой-то логике… Не может человек, который кого-то любит, дружить с ним! Это больно! И нет здесь никакой логики, это просто… Просто вот так! Это не какая-то химическая реакция, поддающаяся каким-то правилам, законам и формулировкам. Это чувства, мать твою!

Химическая реакция… Ну конечно, какую же еще аналогию мог подобрать химик.

— Алис, я как лучше хочу. Просто все закончится тем, что в один момент я сделаю тебе больно…

— Ты уже сделал, — ответила девушка, вмиг ставшая удивительно, прозрачно спокойной. Как человек, только что принявший какое-то очень важное для себя, нужное, хотя и тяжелое решение. Увернувшись от моей руки, она вскоре исчезла среди деревьев. Лишь изредка на глаза все еще попадалась ее песочного цвета спортивная футболка.

Лебеди все так же вели свой образ жизни, как и каждый день. Я все еще видел их краем глаза, но уже один.

— Ну и пожалуйста, — чертыхнулся я, возвращаясь к берегу и вновь падая задом на мокрую траву около валуна.

Внутри все выворачивалось наизнанку. Грудную клетку заполонила пустота. Несмотря на все мои усилия, несмотря на то, как я пытался бороться за то, чтобы мы не стали чужими — все напрасно. От всех этих чувств становилось трудно дышать. Только и оставалось, что прикусывать губу, дабы не застонать от безысходности. Рука сама потянулась за телефоном. Плейлист. Three Days Grace. Villain I’m Not.

«You want me to be guilty to be the one who’s wrong. So easy to blame me. It’s been that way for so long…»

Ладно, главное — спокойствие. Она успокоится. Сто процентов успокоится. Она же сильная девочка. Да и само по себе это ведь все не могло быть просто так. Все наладится. Я знаю это. Не уверен, откуда. Но просто хочу так думать. Я же ведь… Я обязательно с ней поговорю. Потом. Мы все решим.

Люди ведь всегда так делают. Особенно, когда нужны друг другу.

А она нужна мне.

Сука, ну почему так больно??

Глупо отрицать, я давно не был так счастлив. Те минуты, сейчас они стоят в моем подсознании, как никогда раньше. Я и тогда не хотел, чтобы все это заканчивалось. Но не придавал этому большого значения. Тогда это был миг настоящего, миг, который казался бесконечностью. А завтра… Да пофигу мне было, что будет завтра.

Теперь ее нет рядом. Да, я знаю, что с ней все хорошо. Но так ужасно понимать, что я просто теперь даже банально с ней поговорить о какой-нибудь ерунде не могу.

Черт, я почти что ее словами сейчас говорю.

«Go on and make me the villain I’m not if it makes you feel better…»

Молодец ты, конечно. Отстоял свои убеждения. Получил свою Пиррову победу. Укатали Сивку, что называется.

— Что же мне делать? — спросил я у пустоты. — Неужели мне теперь до конца своих дней жить с этим?

«I take the blame for you, carry the weight for you…»

Интересно, что бы сейчас сказала Кристина, будь она рядом? Ну, очевидно, что я мудак. Тут уж не без этого. А ведь и вправду интересно…

Скорее, она бы в своей манере отчихвостила меня за недальновидность. Выбесив меня в очередной раз своим вечным спокойствием в голосе, будто она на сто процентов уверена, что всегда говорит какую-то непреложную истину. Не то, чтобы это было не так… И смотрела бы еще таким взглядом, от которого даже самые грозные уличные отморозки позорно бежали бы при ее приближении. Да и поделом. Мне, то есть. В конце концов, я сам виноват. Если бы была возможность все отмотать назад, я бы не стал никак сближаться с Двачевской. Придерживался бы изначального нехитрого плана — просто плыть по течению. Хотя, строго говоря, именно этим я и пытался заниматься всю неделю.

Сзади раздалось какое-то копошение. Я обернулся и увидел бродячую кошку, вальяжно рассевшуюся неподалеку. Точнее, просто ее огромные желто-зеленые глаза. Коричневатая шерстка почти сливалась с нижним ярусом леса.

— И как же ты сюда забрела, стесняюсь спросить? — я удивился тому, как слаб и тих мой голос. Ничто не шелохнулось вокруг.

Как и эта кошка. Она продолжала спокойно себе сидеть и вызывающе меня разглядывать. Ближе подходить почему-то не решалась. Ну,