Наконец откашлявшись и более или менее придя в себя, я обнаружил, что мы с Миором Люмивиксом плаваем в маленькой бухте, имевшей форму полумесяца и окруженной утесами и пиками мрачной скалы. Рядом в прямой отвесной стене зияло внутреннее отверстие пещеры, сквозь которую нас пронесло таинственное течение. От краев расходилась легкая зыбь, медленно затихающая в воде, гладкой и зеленой, точно нефритовое блюдо. Напротив, на дальнем берегу бухты, изогнутый пляж, усеянный галькой и плавником, полого шел под уклон. У берега стояла лодка, напоминавшая нашу, со срубленной мачтой и свернутым парусом цвета свежей крови. Рядом с ней из неглубокой воды торчала сломанная мачта другого суденышка, чьи скрытые водой очертания были плохо различимы. Два предмета, которые мы приняли за человеческие фигуры, лежали на отмели чуть дальше по берегу, наполовину погруженные в воду. С такого расстояния мы не разглядели, живые это люди или мертвые тела. Их силуэты скрыло какое-то странное коричнево-желтое покрывало, что тянулось к скалам и, кажется, беспрестанно двигалось, шевелилось и колыхалось.

– Здесь какая-то тайна, – вполголоса произнес Миор Люмивикс. – Мы должны быть очень внимательны и осторожны.

Мы доплыли до ближнего конца пляжа, где он сужался, подобно острию полумесяца, смыкаясь со стеной утесов. Вытащив атам из ножен, учитель насухо вытер его полой плаща, приказав мне сделать то же самое со своим кинжалом, пока его не разъела морская вода. Затем, спрятав волшебные клинки под одеждой, мы зашагали по расширяющемуся пляжу к причаленной лодке и двум лежащим фигурам.

– Это действительно то самое место, которое было указано на карте Омвора, – заключил учитель. – Лодка с кроваво-красным парусом принадлежит Сарканду. Несомненно, он уже отыскал пещеру, скрытую где-то в скалах. Но кто такие эти двое? Не думаю, что они приплыли сюда вместе с Саркандом.

Когда мы приблизились, нам стала ясна природа коричнево-желтого покрывала. Оно состояло из бесчисленного множества крабов, ползавших по телам утопленников и сновавших туда-сюда за кучей гальки.

Мы подошли ближе и остановились над телами, из которых крабы усердно рвали куски кровавой плоти. Один утопленник лежал ничком, а полуобглоданные черты другого были обращены к небу. Кожа их, вернее, то, что от нее осталось, была смугло-желтой. Оба были одеты в короткие пурпурные штаны и матросские башмаки, бывшие их единственной одеждой.

– Что за ерунда? – нахмурился учитель. – Эти люди умерли совсем недавно, а крабы уже рвут их на части. Эти создания обычно ждут, пока тело не начнет разлагаться. И посмотри – они даже не едят выдранные куски мяса, а уносят куда-то.

Так оно и было: я только что заметил, что от тел, исчезая в скалах, тянется непрерывная вереница крабов и каждый несет в клешнях по кусочку плоти, тогда как другая процессия шла, или, быть может, возвращалась, к телам с пустыми клешнями.

– По-моему, – сказал Миор Люмивикс, – человек, который лежит лицом вверх, – это тот моряк, которого я видел на пороге покоев Сарканда, вор, укравший для него карту.

Охваченный ужасом и отвращением, я подобрал осколок камня и чуть было не запустил им в несущих свой омерзительный груз крабов, уползавших от растерзанных трупов.

– Нет, – остановил меня учитель. – Пойдем за ними.

Обогнув огромную кучу гальки, мы увидели, что двойная процессия входит и выходит из отверстия пещеры, которая прежде была скрыта от нашего взгляда камнями.

Сжимая рукоятки кинжалов, мы осторожно подошли к пещере, но перед входом на мгновение застыли в нерешительности. Однако оттуда не было видно практически ничего, за исключением верениц ползущих крабов.

– Войдите! – раздался звучный голос, и долгое эхо начало бесконечно повторять слово, точно голос вампира, отражающийся от сводов глубокого склепа.

Мы узнали голос Сарканда. Учитель, сузив глаза, бросил на меня красноречиво предостерегающий взгляд, и мы вошли в пещеру.

Она была громадной, с высокими сводами. Свет проникал внутрь через широкую расселину в скалах, сквозь которую в этот час лились прямые солнечные лучи; они золотили первый план и отбрасывали слабые отблески на огромные выросты сталактитов и сталагмитов в сумрачных углах. Обок блестело небольшое озерцо, питаемое тоненьким ручейком, который тек из невидимого источника, нарушая тишину звонкой капелью.

В ярких лучах света мы увидели Сарканда, который полулежа привалился спиной к открытому сундуку из потемневшей от времени бронзы. Его огромное черное тело, мускулистое, хотя и начавшее уже полнеть, было обнажено, если не считать обвивавшего горло ожерелья из огромных рубинов с яйцо ржанки каждый. Его алый саронг, странно изорванный, открывал вытянутые ноги. Правая была явно сломана чуть пониже колена, ибо чернокожий колдун соорудил лубок, обрывками саронга кое-как примотав к голени какие-то щепки.

Подле Сарканда был расстелен плащ из лазурного шелка. На нем вперемежку с томами из пергамента и папируса блестели и сверкали россыпи драгоценных камней и золотых монет, амулеты и инкрустированные камнями жертвенные сосуды. Книга в черном металлическом переплете, будто мгновение назад отложенная в сторону, была раскрыта на странице, иллюминированной огненно-красными древними чернилами.

Рядом с книгой, в пределах досягаемости Сарканда, возвышалась куча сырых кровавых ошметков. По плащу, по монетам, свиткам и драгоценным камням шествовала вереница крабов, и каждый добавлял свою страшную ношу в кучу, а затем полз к выходящей из пещеры колонне своих товарищей.

Я готов был поверить в истории о родителях Сарканда. Он, судя по всему, пошел в мать, ибо волосы его и черты лица, а равно и кожа были такими же, как у чернокожих людоедов Наата, какими я видел их на рисунках путешественников. Он встретил нас с непроницаемым видом, скрестив руки на груди. На правой его руке я заметил массивный изумруд, тускло поблескивавший на указательном пальце.

– Я знал, что вы будете преследовать меня, – сказал он, – и знал, что вор и его товарищ тоже поплывут следом. Все вы хотели убить меня и завладеть сокровищами. Я в самом деле ранен: осколок расшатавшегося камня упал со свода пещеры и раздробил мне ногу, когда я склонился, чтобы рассмотреть сокровища в открытом сундуке. Мне придется лежать здесь, пока не срастутся кости. Но у меня нет недостатка в оружии… а также в слугах и защитниках.

– Мы пришли за кладом, – без обиняков отвечал Миор Люмивикс. – Я собирался убить тебя, но только в честном поединке, мужчина с мужчиной, колдун с колдуном, чему лишь мой ученик Мантар и скалы Ирибоса стали бы свидетелями.

– Ну разумеется, а твой ученик тоже вооружен атамом. Однако это не слишком важно. Я спляшу на твоих костях, Миор Люмивикс, а твоя колдовская сила перейдет ко мне.

Этих его слов учитель словно не услышал.

– Что за мерзость